Часть первая
МЕСТЬ ДОКТОРА ЭДРИКА
Нерешенные проблемы есть всегда. Ничто и никогда не заканчивается ко всеобщему удовольствию. Иногда кажется, что жизнь — это сплошная череда нерешенных проблем; и если вы читали «Книгу Реки», написанную Йалин из Пекавара (а кто на восточном берегу нашей реки ее не читал?), то должны помнить, сколько нерешенных проблем осталось у меня в конце книги — не говоря о проблемах, рожденных войной.
Мне предстояло ехать в Пекавар, чтобы повидаться с родителями — и познакомиться со своей маленькой сестренкой. А по пути домой я должна была заехать в Веррино, чтобы разыскать там Хассо и подарить ему ответный поцелуй.
Но больше всего мне хотелось быть подальше от черного течения, которое намеревалось послать меня (непонятно как) на Идем, далекую планету, с которой пришли мы все и на которой правил Божественный разум. Хотя никто понятия не имел, что это такое!
Самое смешное, что именно то, что я считала решенным окончательно, и оказалось самым трудным.
Может быть, вы помните, что когда я была в Аладалии последний раз, то очень приятно провела время с пареньком по имени Тэм. Это было в дни моей чистой и наивной юности — не так уж и давно! — и тогда Тэм казался мне взрослым молодым человеком, хотя теперь, оглядываясь назад, я вижу, что он был просто большим мальчиком.
И вот теперь, когда я вновь оказалась в Аладалии и корпела над книгой, просиживая целые дни в небольшой двухкомнатной квартирке, снятой для меня по просьбе гильдии одним ткачом по имени Милиан, как вы думаете, кто однажды появился на пороге моего жилища, как не Тэм?
К тому времени я столовой ушла в работу и как раз описывала наркотик из Порта Барбра, который собирал-
ся применить доктор Эдрик, чтобы начать войну, — тогда как реальная война разгорелась вовсю. (Эдрик начал ее, не я!)
Но сначала я хочу немного рассказать об этой войне…
Первое время я бегала к хозяйке причала каждые два или три дня, чтобы узнать последние новости. И это помимо того, что в городе регулярно вывешивались сводки о ходе боевых действий. Мне казалось, что хозяйка может сообщить еще что-то, чего не полагается знать всем остальным, хотя ничего подобного я от нее не узнала, а сводки были вполне точными и своевременными.
Поскольку черное течение снова заняло большую часть реки, наши женщины могли спокойно плавать на судах, не опасаясь Сыновей Адама. Таким образом, связь севера и юга была восстановлена, чем я невероятно гордилась.
Хотя если бы я хорошенько подумала, то поняла бы, что, желая все сделать как лучше, я вновь создала хреновую ситуацию.
Когда я весело ехала на Черве вниз по реке, передовые отряды джеков только подошли к Гинимою (чтобы охранять его, пока мастера будут делать оружие). Да, и маленький отряд джеков отправился на судне в Пекавар. Остальная часть армии остановилась в Джангали в ожидании судов, которые должны были подойти из южных городов. Когда они наконец отправились в путь, то успели освободить только Ручей Квакуна.
Я намеревалась сказать команде «Йалин», чтобы они передали приказ всем мужчинам на реке во избежание неразберихи немедленно высадиться на берег. Все вообще могло закончиться куда как плохо. Я наивно полагала, что под гром оваций гордо поплыву на Черве на север. Вместо этого на берегу где-то между Ручьем Квакуна и Сверкающим Потоком получилась жуткая свалка, когда войска начали поспешно высаживаться с судов. Думаю, что не похвала, а поток проклятий обрушился на мою голову, когда мужчины поняли, сколько им придется протопать пешком, чтобы попасть домой. А ведь в тех районах даже не было хороших дорог.
То, что случилось потом, оказалось прекрасным тактическим ходом, который разрядил обстановку. Но для этого пришлось пожертвовать многими молодыми людьми, что, конечно, было не очень-то хорошо.
Ясно, что, если бы солдаты проделали пешком всю оставшуюся часть пути, речная флотилия занималась бы только доставкой провианта. Поэтому войска, оказавшиеся в столь трудном положении, были поделены на тех, кто уже плавал по реке, когда брал жену в Джангали, и тех, кто родился в Джангали и еще не был женат, а значит, не совершал путешествия по воде. Вот этих погрузили на суда и отправили в Пекавар дожидаться прибытия оружия из Гинимоя, а также подхода остальных, которым нужно было проделать весь путь пешком.
Все это, конечно, разрушало план, составленный на совете в Джангали. Вместе с тем, поскольку течение вернулось, Гинимой снова был в безопасности, за исключением его северной части.
Но еще до того, как завершилась сортировка войска, один храбрый джек — житель Джангали, который уже плавал по реке, — решил снова ступить на борт судна. Он хотел проверить, до какой степени Червь перешел на нашу сторону. Может быть, теперь всем мужчинам восточного берега можно иметь дело с рекой, независимо оттого, плавали они по ней раньше или нет?
Как будто Червю было до нас какое-то дело!
Конечно никакого. Ему нужны были мертвые западные, чтобы Пополнить ими хранилище Ка. Для этого нужно было убивать Сыновей, то есть они должны были погибать как можно ближе к реке. А требовалось их очень много. Меньше всего Червь желал быстрого отступления Сыновей под натиском наших превосходящих сил.
Ну почему я не догадалась передать Червю образ наших мужчин, спокойно плавающих по реке? Чтобы они могли свободно передвигаться на судах во время войны! Нет, не догадалась. Я передала ему только свой собственный образ: я геройски стоящая у руля.
А может, я бы и не смогла передать ему образ всех мужчин? Возможно, он оказался бы для Червя слишком расплывчатым? А может, он отказался бы это сделать. Может быть.
В общем, тот храбрый джек сошел с ума и утонул.
После этого еще один смельчак из числа «девственников реки» (который отличался, по-видимому, еще большей храбростью) решил проверить, понимает ли Червь, что на самом деле они не девственники. Они уже плавали от Джангали до Ручья. Выдаст ли Червь и им черную метку?
К счастью, обо всем этом я узнала гораздо позже. Иначе ужасная смерть джека была бы на моей совести, не говоря уже о больных ногах половины армии.
Когда до меня дошло, что и стертые ноги солдат, и затянувшееся освобождение Веррино целиком моя вина, я вскочила из-за письменного стола и бросилась к хозяйке причала Аладалии, терзаемая угрызениями совести. К этому времени я уже заканчивала последнюю главу. Но еще раньше, когда я вовсю работала над книгой и частенько надоедала хозяйке своими визитами, она сделала мне мягкий выговор (без всякого раздражения): «Это не твоя война, Йалин. Тебе не следует беспокоиться. Все под контролем. Так что, пожалуйста, уходи и займись книгой». В тот раз она убедила меня (хотя на самом деле все оказалось вовсе не так!), что я поступила правильно и не совершила никаких грубых ошибок. Нет-нет, на войне наши дела шли прекрасно. Очевидно, гильдии хотелось, чтобы я писала книгу спокойно, вдумчиво и ни о чем не беспокоилась; хозяйка причала явно считала меня кем-то вроде примадонны с тяжелой судьбой. Однако эти мысли она держала при себе. Она была тонким психологом. Думаю, я была для нее все равно что гвоздь в заднице. Наверное, она с удовольствием дала бы мне хорошего пинка.
