21 ноября 2681 г., земное летосчисление На борту «KV388 „SW799“», в космосе, неподалеку от Халифа
— Всем приготовиться к посадке! Занять рабочие места! Закончить гиперсветовые операции…
Николай Кобир, капитан Новокирского флота, вглядывался в лобовые гиперэкраны «SW799», плавно замедляя ход корабля и ожидая окончания Перехода. В поле зрения стремительно рос диск планеты. Экраны все еще отображали лишь гиперсветовую модель того, что происходит впереди. Но пока Николай смотрел, они становились все более и более прозрачными, в то время как два больших гравитонных двигателя «CNX-801E» боролись с огромной силой инерции, накопленной за трехдневное путешествие по Галактике.
При помощи гиперэкранов правого борта Николай наблюдал за ведомым, Эмилем Липпи, который, как всегда — вот уже почти шесть лет жестокой войны, — вел свой «Квлоков KV388L» рядом с «SW799». Ниже и немного позади двигались корабли Хано Квадроса и Жоржа Руа — тот летел во фланге Квадроса. В полукилометре с правого борта строй замыкали еще четыре угловатых «388». Все восемь кораблей преодолели световой барьер строго одновременно, несмотря на то что половина пути пролегала по терзаемой штормом Галактике. Кобир улыбнулся. Меньшего от лучших экипажей и пилотов во всех одиннадцати доминионах Конфедерации Вольпато он и не ждал. Его люди были последними, кто уцелел из Двадцать первой оперативной группы Восьмой флотилии, подразделения, которое всего лишь два стандартных года назад насчитывало двести шестьдесят три корабля, не считая резервных.
Наконец встречные фотоны замедлились до скоростей, которые уже мог различить человеческий глаз, и экраны стали прозрачными, отображая отдаленную планету, вращающуюся вокруг третьесортной звезды вместе с тремя сестрами-планетками, чуть больше астероида.
— Халиф, — печально прошептал кирскианец и покачал головой. — Унылое место для окончания такой красивой мечты.
— Всем приготовиться к посадке! — ожило переговорное устройство, нарушая его мрачные размышления. — Занять места для посадки! Закончить гиперсветовые операции…
До тесной навигационной рубки долетал топот ног членов экипажа, спешащих на свои места, монотонный стук защитных переборок и люков — в общем, обычная какофония, сопровождающая выход космического корабля из дальнего космоса.
Кобир просматривал показания приборов, взгляд привычно перемещался от одной колонки цифр к другой. Все шло нормально, чего и следовало ожидать от такого замечательного корабля, как у него. Уже через несколько стандартных часов после прекращения военных действий передовых боевых кораблей останется совсем немного. Николай с грустью покачал головой.
Неделю назад, неподалеку от пепелища, оставшегося от их последней базы, Кориса-29 — в каких-то тридцати световых годах от Мегиддо, главной планеты Новокирска, — Николай приказал двум своим транспортникам «KV72» с немногими уцелевшими гражданскими лицами, провизией и запчастями на борту отправиться вперед по безопасному маршруту. Спустя три дня, когда в поражении не сомневался уже никто, Николай покинул базу и повел восемь своих уцелевших «388» сквозь сжимающееся кольцо вражеских кораблей. Вероятно, Николай стал последним, кто выскользнул из окружения, прежде чем руководящие офицеры всех государств — членов Конфедерации заключили с Имперской Землей перемирие на ее условиях. Все закончилось несколько стандартных часов тому назад, но Николаю вместе с отважными мужчинами и женщинами, которые сражались рядом с ним и выжили, удалось вырваться на свободу.
Впрочем, что за свобода их ожидает? Кобир не обманывался относительно будущего Конфедерации — с ней покончено раз и навсегда. Благодаря условиям перемирия имперцы непременно добьются этого. Тем не менее с маленькой эскадрой мощных кораблей Николай и его люди вполне могут попытаться выкроить себе из послевоенного хаоса что-либо стоящее. Конечно, это гораздо привлекательнее, чем пассивное ожидание неизбежного. Николай мог обеспечить своим людям хоть какой-то выбор. Выведя корабли, двести с лишним кирскианцев рассеются по Галактике на пару лет — достаточный срок для того, чтобы все улеглось. Затем, по сигналу Николая, те, кто еще захочет этого, снова соберутся и начнут новую карьеру — какой бы она к тому времени ни оказалась…
Под ногами Кобира дрогнула палуба, заставив его усталый ум вернуться к реальности. Настал последний из мощных гравитационных штормов, с которыми людям приходилось сталкиваться на пути. Неистовые бури преследовали их на каждом парсеке из Мегиддо, но они же обеспечивали укрытие от имперских военных кораблей, заполонивших в те дни космос. Большинство имперцев огибали крупные гравитационные циклоны, которые время от времени вырывались из центра Галактики. Они были опасны, если не сказать больше, однако Кобир уже давно научился справляться с ними.
Теперь подтвердилось, что он не зря передал подобный опыт своим экипажам.
Сидя возле Николая, Дориан Шкода, его первый помощник, повернул голову.
— Идем на посадку, капитан? — спросил он.
Кобир кивнул. Планета прямо по курсу увеличивалась в размерах. Системы безопасного сближения не показывали ничего подозрительного. Халиф и ее звезда Са'анто по праву считались в Галактике захолустьем. Но когда почти весь космос управлялся Землей, не исключалась возможность натолкнуться на какой-нибудь имперский корабль. Поэтому Николай снижался на гораздо большей скорости, чем обычно. Иногда все восемь кораблей проносились сквозь уплотнявшуюся атмосферу, словно метеоры — стремительно нагреваясь едва ли не до температуры плавления металла. При таких сумасшедших скоростях даже от лучших шкиперов требовалось очень многое — корабли нервно подрагивали, а малейшее отклонение от курса могло повредить их корпуса. За правым бортом Липпи, Квадрос и Руа неизменно держались вместе. Уголком глаза Николай отметил еще четыре корабля: Гайдар, Гатцкоу, Розенберг и Джабир тоже сохраняли образцовый порядок.
Внезапно «388» Розенберга развалился и лопнул, словно гриб-дождевик. Все, включая летную рубку, поплыло в одну сторону. Кормовая секция с ее тяжелыми трансформаторными подстанциями и гравитонными двигателями продолжала падать, будто огромная комета, в то время как в разные стороны посыпались обломки. Рубка наполнилась горестными стонами.
Кобир закусил губу. Розенберг и его экипаж слишком много пережили, чтобы закончить вот так… когда до спасения оставалось всего несколько минут. Кобир заставил себя не думать о них, напомнив себе, что его вместе с экипажем тоже отделяет от спасения лишь несколько минут — причем опасных минут. Хорошо еще, что древняя Калабрия — единственный и упорно придерживавшийся нейтралитета город — по-прежнему находится за горизонтом, поэтому корабли, вероятно, еще не обнаружены. Кобир не знал, какой прием ожидает их. Калабрийцы, наследники цивилизации, основанной более тысячи лет тому назад, слыли чудаками, более заинтересованными в выгоде, чем каких-то альянсах. Однако чем меньше людей узнает об укрывшихся кораблях, тем будет лучше.
