Генри Каттнер - Призрак

Генри КАТТНЕР

Кэтрин Л. МУР

ПРИЗРАК

Председатель Объединения чуть не свалился с кресла. Щеки его посерели, челюсть отвисла, а суровые голубые глаза за контактными линзами потеряли свою обычную проницательность и стали просто глупыми. Бен Холлидей медленно крутнулся на кресле и уставился на нью-йоркские небоскребы, словно желая убедиться, что все еще живет в двадцать первом веке - золотом веке науки.

За окном не было никакой ведьмы на метле.

Несколько приободрившись, Холлидей повернулся к прямому седовласому человеку с узкими губами, сидевшему по другую сторону стола. Доктор Элтон Форд не походил на Калиостро, он выглядел тем, кем был на самом деле: величайшим из психологов.

- Что вы сказали? - неуверенно переспросил Холлидей.

Форд с педантичной точностью соединил кончики пальцев и склонил голову.

- Вы же слышали. Все дело в призраках. Вашу антарктическую станцию захватил призрак.

- Вы шутите. - В голосе Холлидея звучала надежда.

- Я представляю вам свою теорию в наиболее упрощенной форме. Разумеется, я не могу ничего доказать без исследований на месте.

- Призраки!

Тень улыбки скользнула по губам Форда.

- Без белых саванов и звенящих цепей. Этот тип призрака не противоречит логике, мистер Холлидей, и не имеет ничего общего с суевериями. Он мог появиться только в век науки, а для замка Отранто был бы абсурдом. В наши дни вы со своими интеграторами проложили призракам новые пути. Боюсь, если ничего не предпринять, после первого призрака появятся следующие. Я верю в свои силы, в то, что сумею поправить дело и сейчас, и в будущем, но доказать это могу только эмпирически. Я должен уничтожить призрака не с помощью колокольчика, Библии и свечи, а психологическим воздействием.

Холлидей никак не мог прийти в себя.

- Вы верите в духов?

- Со вчерашнего дня я верю в особый вид духов. В принципе, явление это не имеет ничего общего с фольклорными персонажами, однако, оперируя иными данными, мы достигаем тех же результатов, что и авторы страшных историй. Симптомы те же самые.

- Не понимаю.

- В эпоху волшебства ведьма варила в котле травы, добавляла пару жаб и летучих мышей, и этой микстурой лечила сердечные недуги. Сегодня мы оставляем фауну в покое и лечим сердце наперстянкой.

Обалдевший Холлидей покачал головой.

- Мистер Форд, признаться, я не знаю, что вам ответить. Должны быть веские причины для таких утверждений...

- Уверяю вас, они есть.

- Но...

- Пожалуйста, выслушайте, - с расстановкой сказал Форд. - С тех пор, как умер Бронсон, вы не можете удержать на своей антарктической станции ни одного оператора. Этот парень - Ларри Крокетт - высидел дольше остальных, но и у него проявляются определенные симптомы: тупая безнадежная депрессия, полная инертность.

- Но ведь эта станция - один из главных научных центров мира. Откуда призраки в таком месте?

- Мы имеем дело с совершенно новым видом призрака, - объяснил Форд. И в то же время с одним из самых старых. И опаснейшим. Современная наука завершила сегодня полный круг и создала призраков. Мне не остается ничего иного, как отправиться в Антарктиду и попытаться изгнать дьявола.

- О, Боже! - сказал Холлидей.

Raison d'etre [смысл существования (фр.)] станции был огромный подземный зал, называемый безо всякого уважения Черепом и словно перенесенный сюда из древней истории: Карнака, Вавилона или Ура. Высокий и совершенно пустой, если не считать двойного ряда мощных колонн вдоль стен. Они были сделаны из белой пластмассы, стояли каждая отдельно и достигали в высоту двадцати футов, а в диаметре - шести. Внутри колонн находились радиоатомные мозги, усовершенствованные Объединением. Интеграторы.

Они не были коллоидальными, а слагались из мыслящих машин, действующих со скоростью света, однако определение "робот" к ним не подходило. Вместе с тем, это не были изолированные мозги, способные осознать свое "я". Ученые разработали элементы, составляющие мозг мыслящего существа, создали их эквиваленты, но большей мощности, и получили чуткие, идеально функционирующие машины с фантастически высоким показателем интеллекта. Их можно было использовать поодиночке или все вместе, причем возможности увеличивались пропорционально количеству.

Главным достоинством интеграторов была эффективность. Они могли отвечать на вопросы, могли решать сложные задачи. Определение орбиты метеорита занимало у них минуты или секунды, тогда как опытному астроному для получения того же ответа требовались недели. В быстротечном, хорошо смазанном 2030 году время было бесценно. Последние пять лет показали, что интеграторы - тоже.

Тридцать белых колонн вздымались в Черепе, а их радиоатомные мозги работали с пугающей точностью. Они никогда не ошибались.

Это были разумы, чуткие и могучие.

Ларри Крокетт, высокий краснолицый ирландец, с черными волосами и взрывным темпераментом, сидел за обедом напротив доктора Форда и тупо смотрел на десерт, появившийся из пищевого автомата.

- Вы меня слышали, Крокетт?

- Что? А, да... Ничего особенного, просто я паршиво себя чувствую.

После смерти Бронсона на этой должности поменялись шесть человек и все чувствовали себя паршиво.

- Ну... здесь так одиноко, в коробке подо льдом...

- Раньше, на других станциях, тоже жили одиноко. И вы в том числе.

Крокетт пожал плечами; даже это простое движение выдавало смертельную усталость.

- Откуда мне знать, может, я тоже уволюсь.

- Вы... боитесь здесь оставаться?

- Нет. Здесь нечего бояться.

- Даже призраков?

- Призраков? Пожалуй, несколько штук оживили бы обстановку.

- До прихода сюда у вас были честолюбивые намерения. Вы собирались жениться, добивались повышения.

- Да-а.

- И что случилось? Это перестало вас интересовать?

- Можно сказать и так, - согласился Крокетт. - Я не вижу смысла... ни в чем.

- А ведь вы здоровы, об этом говорят тесты, которые вы прошли. Здесь, в этом месте, царит черная, глубокая депрессия, я сам ее ощущаю. - Форд замолчал. Тупая усталость, таившаяся в уголках его мозга, медленно выбиралась наружу, словно ленивый язык ледника. Он осмотрелся. Станция была светлой, чистой и спокойной, и все же этого не чувствовалось.

Они вернулись к теме разговора.

- Я смотрел интеграторы, они во всех отношениях очень интересны.

Крокетт не ответил, отсутствующе глядя на чашку с кофе.

- Во всех отношениях, - повторил Форд. - Кстати, вы знаете, что случилось с Бронсоном?

- Конечно. Ом спятил и покончил с собой.

- Здесь.

- Точно. Ну и что?

- Остался его дух, - сказал Форд.