Берендеев Кирилл
Соседкин кот
Берендеев Кирилл
Соседкин кот
- Вась, а Вась, - девушка присела на корточки. Золотистые локоны выбились из-под беретки, но она не обратила на это внимания. - Вась, иди сюда, ну иди.
Мужчина, неприметный на фоне прелестной спутницы, стоящий рядом с ней, плотнее запахнулся в плащ и недовольно пробурчал своей знакомой:
- Да не пойдет он.
- С чего вы взяли? - возмутилась девушка. И снова обратилась к коту: Вась, я тебе рыбки принесла. Ты голодный иди, поешь.
- Не подойдет он так. Точно говорю. Лучше рыбу выложи.
Девушка зашуршала бумагой и вынула из пластикового пакета с яркой этикеткой магазина модной одежды промасленный сверток. Положила его на землю, развернула.
Внутри лежало несколько упитанных килек. Слащавый запах ударил мне в ноздри; только в этот момент я, сторонний наблюдатель этой сцены, стоящий шагах в десяти от девушки - собственно, я и остановился только исключительно из-за девушки - и разглядел притаившегося в кустах кота.
Он был уже стар, никак не меньше десяти лет. Грязно-белая шерсть, пятнами перемежаясь с черной и серой, изрядно свалялась и свисала клочьями. На боках она уже начинала облезать.
Увидев рыбу, кот задумчиво переступил с лапы на лапу и сделал неверный шаг вперед. Но девушка уходить не спешила, и, на всякий случай, он решил обождать. Глаза его непрерывно смотрели на расстеленный газетный лист, чувствовалось, что кот находится в явном затруднении, не зная, как поступить: то ли положиться на доброту и подойти пообедать, то ли по-прежнему оставаться в недосягаемости. Еда была для него чрезвычайно соблазнительна, кот знал это и испытывал свою кошачью волю и терпение сидящей на корточках и ее спутника, уже начавшего недовольно ворчать. Та не шевелилась, и кот сделал новый шаг вперед. Тут я заметил, что хвост его был перебит и беспомощно свисал к земле, нелепо болтаясь в те мгновения, когда кот пытался им махнуть.
Он снова сделал шажок вперед и нерешительно замер. Видимо, он уже не мог положиться на собственные силы, чтобы вихрем подлетев к газете, ухватить самую жирную кильку, прошмыгнуть мимо неприметного мужчины. Еще раз взвесив свои шансы, кот жалобно мяукнул и осторожно присел.
- Боится, - констатировал мужчина, сунув руки в карманы куртки. Может, не стоит его тормошить, просто отдай ему рыбу.
- Скорее всего, боится - согласилась девушка и неохотно поднялась с колен, - Вась, ну иди же, честное слово, я не буду тебя хватать.
Но Вася не решился и так же сидел в кустах, задумчиво печально разглядывая зелеными глазами кильки.
- Подожди, так это твой кот? - поинтересовался мужчина, несколько озадаченно смотря на свою спутницу. Ее облик, стиль, фасон одежды, никак не вязался с тщедушным облезлым котом, по-прежнему сидящим в кустах, которого она столь старательно пыталась улестить. - Что-то я его раньше у тебя не видел.
- Да не мой это, Сергей Павлович, соседкин, - устало ответила девушка, вытирая руки о носовой платок и поправляя сбившуюся беретку. - Марьи Гавриловны, помните ее.
Мужчина кивнул.
- Конечно, помню, как же иначе. Хорошая старушка была, царствие ей небесное. Веселая, боевая, вечно чем-то занята, за кого-то хлопочет, вот, одно время чуть не каждый день в аптеку ездила за лекарствами для богомолки нашей, Натальи Андреевны. Или еще за детьми да внуками присматривала, пока маленькие. И денег никогда не брала, упаси Боже.
- Ваши ребятишки ее очень любили... - тихо произнесла девушка.
- Когда ж она померла, прошлым летом никак?
- Нет в сентябре. В самом начале.
- Ах, да, верно, - Сергей Петрович вздохнул. - У меня тогда как раз с сердцем худо было.... Надо же, никогда не видел у нее этакого кота.
- Васька очень домашний был, из квартиры носу не высунет. И так к хозяйке своей привязан был.
- Любил, значит. Чай, не собака, всякому, кто косточку бросит, руки лизать не станет.
- Верно-верно, - девушка часто закивала головой. - Он такой однолюб, никого не признавал. Только одну Марью Гавриловну. Раз она уехала к сестре своей в Тверь, так он места себе не находил. И не ел ничего, все хозяйку свою дожидался. Пришлось ей туда звонить, мы сами и соседи наши никак с Васькой сладить не могли.
- С характером, - заметил мужчина. - Вот и сейчас. Хочет подойти, да не решается.
- Это моя вина, - девушка свернула сумку и положила ее в карман пальто. - Сама с ним отношения испортила. Теперь видите, Васька терпеть меня не может.
- Ну, это ты зря. Кажется, это просто мое присутствие его нервирует. Наверное, мне отойти стоит.
- А раньше все по-другому было. К Марье Гавриловне сын сестры, Толик, знаете его, конечно, очень любил ходить. Не к ней, к ее коту. Что он там с ним не делал - Васька все позволял. Никогда не вредничал, а чтобы царапать - я просто такого не помню. Хотя и за хвост его дергал и таскал как угодно - и ничего. Терпел.
- Понимал, что еще маленький. Сколько ему - лет пять, да?
- Да. А ко всем, кто взрослый - не выходил. Какой бы гость не пожаловал, никому не доверился, кроме, разве что близких подруг Марьи Гавриловны, - она помолчала и добавила. - Да вот меня еще. Как определял неизвестно, а только ту же Наталью Андреевну непременно у дверей встретит, а, скажем, зятя ее исключительно из-под кресла. Должно быть, по шагам на лестнице определял.
- Славный кот, - согласился мужчина.
- Очень хороший. А вот как Марья Гавриловна умерла - так его будто переменили. Стал дикий совсем, никому в руки не давался, даже от Толика - и то бегал. Вроде как на чердаке обитал, где он еду себе добывал, я понятия не имею. У соседей не брал, это точно. Они поставят перед ним блюдце, а Васька посмотрит-посмотрит да и уйдет. И подманивать пробовали... - она замолчала.
- Ты его себе хотели взять? - догадался Сергей Петрович.
- Именно так. Только все бесполезно. Поймала я его как-то раз напротив квартиры Марьи Гавриловны, уже опечатанной, он частенько просиживал перед ней раньше. То ли ждал, то ли просто горевал. Домой принесла вся исцарапанная, покусанная. Думала, через пару дней угомонится кот. И тогда уже и Толика к нему пускать можно. Да не тут-то было. Он целыми днями от меня по углам прятался, не ел ничего. А однажды я окно открыла проветрить немного, хоть и зима была, да у нас хорошо топят, смотрю, а Васька выбрался из убежища своего, да ко мне. Я думала, он оголодал вконец и хочет поесть попросить, ну и зову его, Вася, Вася, иди не бойся, а он прыг ко мне на плечо, на подоконник, и в форточку... И был таков...
- Не разбился? С пятого-то этажа?
- В сугроб упал. А когда я выбежала, его и след простыл. И ведь что интересно, с тех пор у соседей еду берет, многих и признавать стал, уж от рук-то теперь не кидается прочь, как прежде, а вот со мной - ни в какую.
