Желтый лист медленно плыл по реке. Сначала один, затем, вслед за ним, еще несколько. Они кружились вокруг своей оси, словно в последнем быстром танце, то ненадолго погружаясь в воду, то опять поднимаясь на дрожащую, покрытую рябью, ее поверхность. Плыли и плыли, один вслед за другим. Наверное, наступила осень, если листва казалась желтой, лишь только чуть слегка отсвечивающая своим резким багряным румянцем. Ведь исключительно в данное время года деревья и лишаются, кажущейся крайне необходимой, этой защитной оболочки, их образующей величественной кроны, когда окружающим воочию можно наблюдать такое необычное явление, как падающие на землю листья, застилающие собой буквально все вокруг, совсем уже никому не нужные и абсолютно бесполезные в новом изменяющемся мире. Деревья словно сбрасывали с себя лишнюю ношу, освобождаясь от данного навязчивого присутствия, которое впоследствии могло довольно серьезно навредить - удерживать на еще жизнеспособных ветвях будущий выпавший снег, способный в свою очередь неестественно низко приклонять их к земле, тем самым нарушая принадлежащий всему живому, подобный образ существования.
Было холодно, но не так, чтобы замерзнуть. И пасмурно. Вот-вот пойдет дождь, осенний и мелкий, россыпью брызнет с неба. Поднимался ветер, проходил сквозь деревья, заставляя их ветвями цепляться друг за друга и периодически шуметь, издавать некоторые необычные особенные звуки, как будто о чем-то перешептываться между собой. Он ворошил их уже отмирающую живительную крону, осыпающуюся тут же, при малейшем таком прикосновении отрывающимися листочками вниз, которые падали непосредственно прямо в реку, а затем и вовсе медленно уплывали по течению дальше. Вода же напротив, выделялась определено постоянным своим звучанием, но уже не так резко и отчетливо, как гудели деревья, затихая лишь на незначительные промежутки времени, а несколько по-иному, равномерно и монотонно, просачиваясь сквозь встречающиеся камни также легко, как сквозь деревья проходил ветер. Становилось также хорошо, если смотреть на огонь, горящие поленья, ветки, сучки, как они необычно потрескивали, пощелкивали, иногда громко, иногда чуть слышно, когда пламя поглощало их полностью, целиком без остатка, оставляя на видимое обозрение только лишь одни угли, перемигивающиеся своими красными глазками, в свой черед постепенно превращающиеся в пепел.
Начинался дождь. Сначала, капля за каплей, медленно. Затем, все, более нарастая и усиливаясь, он образовывал некий водяной поток, изливающийся и падающий откуда-то сверху. Сверкнула молния, разделяя свинцово-голубое небо на несколько неровных частей, и вслед за ней, прерывисто и раскатисто грянул гром, как бы напоминая присутствующим о необычайной силе и мощи природы. От дождя на реке появились пузыри. Она словно забурлила, и казалось, что течение воды в ней стало еще быстрее и стремительнее. Небо потемнело. Огромные тучи затягивали его, как будто кто-то неведомый и таинственный накрывал весь небесный купол непроницаемой для света грязно-серой пленкой, тем самым создавая густой полумрак, поглощая необходимую для живых существ, солнечную энергию. Не стало слышно, ранее звучавшего, пения птиц, назойливого жужжания и щелканья насекомых - все замерло в ожидании чего-то неопределенного, необычного, которое должно было вскоре предстать в полноправном величии своего могущества.
Ветер усиливался, и листья уже не падали в реку, а уносились воздушным потоком далеко за пределы видимости наблюдателя, увлекая за собой также сухие отломанные ветви деревьев, так и не успевшие долететь до земли. Забурлившая река, казалось, потекла вспять, образовывая большие водовороты, становясь значительно больше положенного объема, разливаясь вокруг, попутно захватывая все прилегающие к ней участки суши в свои владения. Она стала подниматься над поверхностью земли выше и выше, кружась в огромном смерче урагана, поглощая и затягивая в себя то, что, так или иначе, встречалось ей на пути. Словно вся неодолимая сила и мощь природы собралась в единый сгусток разрушительной энергии, который обрушивался на живой мир, нарушая привычный и размеренный уклад бытия.
Человек ступал по траве легко и незаметно, стараясь издавать как можно меньше звуков, то и дело, озираясь и всматриваясь в почти обступившую его темноту. Становилось прохладно и сумрачно. В данное время года ночи казались нестерпимо холодными и наступали так стремительно, что можно было замерзнуть и остаться в таком лесу уже навсегда. Необходимо возвращаться обратно в поселок, и как можно скорее. Проделать подобное стало несколько сложновато вместе с прихваченными с собою необычными трофеями, выданными с громадным излишеством его старым надежным товарищем. Но все ровно, этот человек пытался двигаться как можно быстрее, на что хватало еще оставшихся сил. Ведь он и так довольно сильно припоздал, пробуя разобраться по дороге с неизвестным доселе прибором, столь легко и безмятежно полученным в подарок от того же своего хорошего знакомого. Устройство никак не хотело работать по совести, как оному действительно предписывалось, и тащить тяжелый мешок некоторую часть обратного пути ему пришлось буквально на своих плечах. Но что в данном случае можно было сделать. Он просто не рассчитал время на все эти непредвиденно возникшие обстоятельства.
Сухая листва под ногами предательски шуршала. Ветви деревьев, беспорядочно разбросанные тут же, то и дело издавали неестественный хруст, разносившийся громким эхом по осеннему лесу так, словно отражались от каких-то неведомых стен в его глубине. Такие звуки могли привлечь нежелательное внимание со стороны обитателей данной земли, встреча с которыми не предвещала ничего хорошего. Впрочем, ничего плохого она также не несла. Разве что, только те, другие, более мелкие и проворные, вездесущие твари могли напасть неожиданно сзади, совсем внезапно, исподтишка, как и полагалась всем подобного рода созданиям. Людьми они, к сожалению вовсе не являлись, как первые, упомянутые выше. С ними совершенно нельзя было договориться, или как-нибудь мало-мальски объясниться. Уж они-то представляли опасность намного серьезнее своих человекообразных конкурентов. Тем не менее, конечное место назначения было уже недалеко, и первые огоньки костров, хотя и слабенько, несомненно, виднелись на туманном вечернем горизонте, указывая своим светом дальнейшее правильное направление движения.
