Евгений Филенко - Мужчина и женщина в Стране Озёр

Каждый был занят своим делом.

Сменный диспетчер галактической базы «Геркулес» Тихон Амелинчук, более известный в окрестных звездных системах под прозвищем Тикси — что вовсе не означало, будто бы он имел некое отношение к одноименной бухте в море Лаптевых, в суровых окрестностях которой он никогда не бывал и даже не подозревал о существовании таковой, равно как и население упомянутой бухты о существовании сменного диспетчера Амелинчука… так вот, Тикси Амелинчук вел свой одноместный кораблик класса «марабу» на одну из соседних баз, имя чье от потомков сокрыто. По той естественной причине, что там обещано было ему свидание, а подробностей такого рода Тикси никогда не обнародовал. При этом он напевал как мог навязавшуюся на его голову песенку, из которой не знал ни начала ни конца и уверенно мог воспроизвести лишь часть куплета и рефрен. Музыкальным слухом Тикси обременен не был, от чего вовсе не страдал. Если быть до конца справедливым, то упомянутую песенку Тикси попросту орал во все горло. Единственным его слушателем на борту космического аппарата был он сам, и слушателем вполне благодарным.

Сменный же диспетчер другой галактической базы, «Гончий Пес», молодая женщина по имени Дорис Эйнола, также находилась в одноместном корабле того же класса «марабу» и держала путь на «Геркулес». Она готовилась принять участие в совещании по вопросу оптимизации взаимодействия диспетчеров в этом секторе Галактики. Необходимость совещания с такой жуткой даже на слух повесткой объяснялась недавней аварией при выходе из экзометрии большого космотанкера, заряженного мегатонной воды.

Нет нужды напоминать, что вода есть величайшая драгоценность во вселенной. По крайней мере, для расы «гомо сапиенс». Кроме Земли, запасы жидкости, пригодной к употреблению представителями этой расы, в натуральном виде нигде более не обнаружены. Синтез воды из разрозненных компонентов обходится дорого. Вдобавок, в секторе пространства, где гробанулся танкер, синтезировать было вообще не из чего. А вот в соседнем секторе, откуда направили в подарок злосчастную мегатонну, было. И хотя сам факт аварии чрезвычайно неприятен, особой трагедии не случилось. Никто не умер от жажды, проклиная ротозеев-диспетчеров. Воду, что мгновенно, даже не успев вылиться из танков, смерзлась в красивый голубоватый айсберг, выудила специально сформированная бригада спасателей. Даже если бы и не удалось это проделать, вместо разбитого танкера немедля бы выслали другой, с задержкой на сутки максимум. Так что на совещании вряд ли кто стал бы требовать голову виновника инцидента на блюде. Ну, выругали бы как следует. А затем бы сообща задумались, как избежать безобразий впредь. И диспетчер Дорис Эйнола, что слыла среди знакомых человеком чрезвычайно рассудительным и деловым, непременно предложила бы кое-что разумное. Поэтому в полете, чтобы не тратить времени попусту, она заносила соответствующие свои мысли в мемограф.

Планета же Дфаанла попросту дремала, поворачиваясь потихоньку на своей орбите к светилу то одним боком, то другим. И во сне редко-редко помаргивала прижмуренными глазенками.

Корабль Амелинчука проваливался в экзометрию по направлению к вышенеупомянутой базе вот уже шесть часов кряду, когда Тикси вдруг заскучал.

С ним это бывало. Как приступ хронической болезни, как довлеющий над ним рок. В такие минуты он был себе не хозяин. Мог запросто учудить такое, о чем впоследствии вспоминал не то чтобы с ужасом, а с почтительным недоумением: как-де только отважился!.. Надо заметить, что человек он был до чрезвычайности легкого нрава, все его любили, и выходки скуки ради обычно сходили ему с рук. А иногда и сами окружающие принимали в них посильное участие с тем же удовольствием, что и Тикси. Скука на галактических базах — бич божий. К счастью, в каждом коллективе как правило есть свой Тикси Амелинчук. Может быть, где-то в недрах всевозможных советов, больших и малых, что ведают подбором специалистов в галактические поселения, есть особая комиссия по психологическому климату. И одна из ее задач — выявление и равномерное распределение по всем базам людей, похожих на Тикси.

Один только человек сразу невзлюбил его. Это была, естественно, Дорис Эйнола.

Их пути пересеклись на одной из бесчисленных вечеринок, что возникают той же скуки ради, едва только делегация какой-нибудь базы окажется в гостях у персонала другой. Откуда ни возьмись всплывают знаменательные даты, именинники, юбиляры. Словом, были бы люди, а повод найдется. И на «Геркулесе» душой таких вечеринок всегда становился Тикси. Если нужно, он сам готов был плясать всю ночь до упаду хоть под губную гармошку и прочим не давал покоя. Страшно любил петь в компании. Просто брал в руки наличный музыкальный инструмент, к примеру — гитару, вспоминал некогда выученные три аккорда и орал чудовищным голосом. И некоторым то, что он считал вокалом, даже нравилось. Хотя все же, наверное, им нравился сам Тикси… И не оставалось ни одной девушки, которой он не уделил бы внимания. Это тоже у него было в характере. Тикси любил женщин, и они в большинстве отвечали ему тем же. Если Тикси сразу наталкивался на сопротивление… ну, не то чтобы дань неистребимым условностям во взаимоотношениях между мужчиной и женщиной, к которой должно отнестись с подобающим уважением, как ко всякого рода традиции, а впоследствии пренебречь, но сопротивление подлинное, искреннее и активное… то легко и мирно отступал, и никто не обижался. Ну, а буде же сопротивления не возникало… Вот летел же он на свидание к кому-то!

Однако Дорис была твердым орешком. В Галактику она явилась исключительно затем, чтобы работать, а не флиртовать. Высокие чувства она полагала слишком серьезным делом, чтобы завязывать знакомства вот так запросто. В прежние времена слыть бы ей «синим чулком», хотя собой Дорис была недурна. Невысокого роста, уютного телосложения, пушистые волосы цвета спелого пшеничного колоса, большие синие глаза, яркие губы, то-се… На вечеринку ее затащили едва ли не силой. Потому-то миляга Тикси, подкатившись к ней со своим интересом, наткнулся на такой отпор, что даже оторопел. Ух, как полыхнула Дорис на него синими глазищами! Как спихнула его руку с круглой своей коленки! Как сказанула ему все, что о нем тут же придумала!.. И всякий раз, когда при ней упоминалось имя Тикси, делала такую брезгливую гримасу, будто речь шла по меньшей мере о пригоршне дождевых червей.