Летним вечером по аллее парка, обдуваемый лёгким, прохладным ветерком, прогуливался Иван Алексеевич Живожук. Возле одиноко стоящей под молодой осиной лавочки, Иван Алексеевич, остановился и решил, было присесть отдохнуть, как вдруг заметил валяющийся на асфальте, кем-то утерянный кошелёк. Подняв находку, он обнаружил, что кожаный красавец прямо-таки набит деньгами. Иван Алексеевич присел и поспешно принялся деньги считать, и насчитал, к великой своей радости 365 долларов США и 12 340 рублей.
— Однако, — подумал он, — совсем не дурно!
До зарплаты оставалась ещё неделя, да и к тому же зарплата, откровенно говоря, была у Ивана Алексеевича маленькая и даже можно сказать — жалкая, всего каких-то три тысячи рублей. Мысли вернуть кошелёк владельцу даже не возникло в его голове, да и, кстати сказать, никаких документов указывающих на законного обладателя в кошельке не нашлось, разве что записанный на использованном троллейбусном талончике телефонный номер.
Тут вдруг сзади Живожук услышал отдаленный истерический хохот и обернувшись увидел как из под зеленых лип вырвался совершенно безумный гражданин. Он помчался сломя голову прямиком через кусты и скрылся в аллее, где уже зажглись матовыми шарами фонари, вокруг которых, трепыхаясь, кружила насекомая гурьба.
— Идиот, — определил счастливец и спрятав находку в карман поднялся с лавочки.
Радостный и счастливый Иван Алексеевич пошёл домой, а по дороге купил себе на радостях две бутылочки дорогого конька, который он просто обожал, но позволял себе крайне редко. Дома Иван Алексеевич нарезал в тарелочку колбаски, сырку и лимончика.
— Непременно лимончика… — напевал Иван Алексеевич себе под нос, аккуратно раскладывая сырокопчёную колбаску вдоль краёв начисто вымытой тарелки.
Присев в кресло Иван Алексеевич налил рюмку коньяка и блаженно выпил, не торопясь, так как именно и следует пить настоящий коньяк.
— А все-таки я везунчик, — сказал он вслух и даже тихонько захихикал, тут же, впрочем, взяв себя в руки.
Он вытащил на свет находку и с наслаждением принялся рассматривать подаренные судьбой купюры. На коньяк ушло ровно 1 240 рублей, каждая бутылка стоила шестьсот двадцать, это Иван Алексеевич отчетливо помнил, но теперь, пересчитав деньги, он был крайне изумлён и растерян — сумма оставалась прежней, триста шестьдесят пять долларами и двенадцать тысяч триста сорок рублями.
— Как же я так посчитал, — удивился он.
Но, как не крути, ошибка такого рода была на удивление приятной, и с ещё большим энтузиазмом Иван Алексеевич выпил за это коньячку. Деньги он сложил обратно в кошелёк, и уютно поворочавшись в кресле, задумался о том, что бы такое необходимо ему купить.
«Куплю, пожалуй, новый костюм — он налил себе ещё рюмочку, аккуратно выпил и закусил тоненькой долькой лимона, — да, да костюм и туфли, и ещё… ах ну конечно».
Тут Иван Алексеевич вспомнил, что совсем недавно одалживал у соседа пятьсот рублей. Вернуть деньги раньше чем через неделю (а то и две) он никак не рассчитывал, но теперь эта проблема отпала сама собой. Он вытащил из кошелька розоватую купюру и отправился к соседу. Время было ещё не позднее и, к тому же, Иван Алексеевич прекрасно знал, что сосед его ложиться глубокой ночью, и сейчас естественно не спит, да и вообще любому приятно получить долг раньше обещанного времени.
— Добрый вечер Семен Федорович, — поздоровался он, когда ему открыли дверь, — вот, принёс должок.
Иван Алексеевич протянул соседу деньги.
— А- а, — как будто бы удивился Семен Федорович, — я уж и забыл, — соврал он.
«Ты то забудешь», — подумал про себя Живожук, а сам сказал:
— У меня дома есть отличный коньячок, — он сделал паузу, — так что прошу.
Сосед Ивана Алексеевича, выпить любил, а уж тем более в гостях, за чужой, что называется, счет, но согласиться прямо сразу, как-то не решился.
— Да я… понимаешь, Иван Алексеевич тут… это… собирался…
— Пойдём, пойдём, — перебил он его.
Семен Федорович нервно покусал нижнюю губу и изобразив на лице нечто среднее между испугом и удивлением ответил.
— Иду. Только накину что-нибудь.
Придя, домой к соседу, Семен сел за столик в комнате, а хозяин пошёл за второй рюмкой на кухню. Гость огляделся с присущей ему от рождения, подозрительностью и моментально сообразив, что что-то произошло, загорелся нетерпеливым любопытством. Иван Алексеевич в этот момент вернулся, с только что вымытой рюмкой, и налил себе и соседу коньяк.
— Ну, рассказывай, — прищурился Семен Федорович, — что за праздник у тебя?
Иван, конечно, не собирался рассказывать историю своей вечерней прогулки, но объяснить появление дорогого напитка как-то было нужно, только он не знал как.
— Да ничего, собственно, такого не случилось.
— Ну не ври, — улыбнулся сосед.
— Да говорю же ничего, так… получил неожиданно премию.
Иван Алексеевич присел напротив Семена.
— Лучше давай выпьем.
— Ну давай…
Соседи выпили. Коньяк был действительно отличный, и Семену сразу же захотелось еще.
— Давно такого не пил, — сказал он, покосившись на бутылку.
Иван Алексеевич, поймав жадный взгляд соседа, потянулся к коньяку и, наполнив рюмки, сделал пригласительный жест. Семен, облизнувшись, поднес напиток к губам и выпил, округлив глаза на полированный сервант соседа, где ярко отражалась трехрожковая люстра.
— Дорогой коньяк?
— Стоит прилично.
Оба замолчали. Иван Алексеевич потребивший в два раза больше Семена почувствовал расслабляющую члены негу и растекшись в кресле блаженно смотрел на столик. Его сознание наполнилось какой-то необыкновенной умиротворенностью и уверенностью в завтрашнем дне.
— Много дали? — поинтересовался Семен Федорович и глаза его заблестели как два елочных новогодних шарика.
— Чего? — не понял Живожук.
— Премия-то большая?
— А… — опомнился Иван Алексеевич, — не маленькая, — витиевато ответил он.
— Ишь ты! А по какому случаю? — не отставал Семен.
— «Это неприлично просто! — возмущенно подумал Живожук, — Клещ какой-то, а не сосед».
— Юбилей предприятия. Тридцать пять лет. Годовщина так сказать… — соврал первое попавшееся Живожук.
— Сколько дали то? — обнаглел настырный Семен.
Иван Алексеич прикинул в уме сколько по нынешнему курсу будет триста шестьдесят пять долларов. У него получилось что-то около десяти тысяч. Вообще-то ему очень хотелось похвастаться перед соседом, и улыбнувшись он сделал паузу, наклонился к столику разлив по новой порции коньяка и выдал:
