ДЭВИД ХИЛЛ
ПОДГОТОВКА
Перевел с английского Валерий ЕРШОВ
После того, что произошло в детском саду, его забрали у родителей. Но дело было не только в смерти Джимми, хотя судебный исполнитель сказал родителям, что Вила забирают именно по этой причине. В действительности же, если бы дело было только в убийстве, его бы в черном фургоне отвезли в детскую психиатрическую больницу, что на окраине Бельвю. Однако они выехали из города и направились в глубь штата. Миновав Покипси, микроавтобус вскоре остановился. Так он очутился в Холдэйне - закрытой федеральной школе, отделенной от внешнего мира глухими, высокими стенами. Да, он действительно убил сверстника, но не это оказалось важным, а то, что он вытолкнул из окна именно Джимми. Почему, скажем, не Карима, Дарвина или того же самого Эбнера? Все они были ужасными задирами, и каждый, казалось, заслуживал такой страшной участи.
- Все стало не так, - ответил Вил доктору Пауэрсу, набив полный рот кукурузными хлопьями. Он их обожал и считал самым вкусным лакомством на свете. Недавно Вилу исполнилось шесть лет. - Не так? Объясни, Вильям, почему? Я попробую тебя понять.
- Из-за Джимми. Он был не такой. Он был неправильный мальчик.
- Неправильный? Что ты имеешь в виду?
Вил раскинул руки в стороны в надежде, что это поможет найти нужные слова, но они ускользали от него, как мелкая рыбешка между пальцев. Выразить мысли было так же сложно, как описать то зеленоватое, тягучее месиво, которым его угостили на Рождество, или как передать чувства, которые не объять разумом. Он хотел объяснить доктору, как плохо стало в детском саду после появления Джимми. Вместе с ним в коридоры и на детские площадки пришел страх. Во всех неприятностях был виноват только Джимми, но никто никогда не догадался бы, что за всем стоит он. Вредный и хитрый, он не действовал открыто, а всегда исподтишка, через других ребят. Но Вил это понял. Уж он-то знал, кто подбивает мальчишек - когда колким словцом, а когда подленьким шепотом - на всякие гадости. Он знал, почему Эбнер ни с того ни с сего (не за обидное слово, а лишь за взгляд, украдкой брошенный ему вслед каким-нибудь испуганным малолеткой) бросается в драку; он понял, каким образом Джимми удалось подговорить Карима на гадости с Сарой. Вил понимал, кто шепнул пару слов Дарвину, после чего Фреда и Вини через какое-то время нашли в песочнице с красными, воспаленными глазами и чудом успели спасти от удушья.
Джимми был плохой. Неправильный. Но никто этого не понимал: ни дети, ни учителя, ни его родители, ни родители других детей - никто. Для всех Джимми был просто ребенком. Более того, его считали даже тихим и чересчур стеснительным. "Бедняжка из неблагополучной семьи, - говорили они, - и живет в городке недавно, поэтому такой робкий". Только один Вил знал правду, потому что только он обладал даром видеть истину. Он безошибочно угадывал причину происходящего, но не мог объяснить или облечь в слова то, что знал. Врачи, которые производили освидетельствование после смерти Джимми, изучили его медицинскую карту и сделали заключение, что Джимми был "опасным социопатом". Вил слышал их разговор, но ничего не понял. Эти слова были для него лишь пустым звуком, и менее всего его интересовало, кем на самом деле был Джимми. Он знал лишь одно: раньше в детском саду все было иначе. Здесь было весело, и дети ладили друг с другом. Джимми все изменил - словно что-то сломалось в хорошо отлаженном механизме. В привычный, размеренный распорядок дней вторглось нечто чужеродное, механизм испортился и стал давать сбои. Чтобы в детский сад вернулись смех и веселье, Джимми должен был уйти.
Разговоры не помогли бы, поэтому Вил не стал с ним говорить, как и не стал вступать в открытую борьбу. С другой стороны, бездействие и бегство тоже не исправили бы положение. С Джимми можно было договориться только одним способом. Вил интуитивно понял, какое решение будет единственно верным. Интуиция оказалась его вторым даром.
- Джимми был плохой, - промычал он, вновь набив полный рот хлопьями. - Он никого не любил, а глаза у него - как у рыбы.
Это было самое удачное сравнение, которое пришло на ум Вилу. Этими словами он хотел описать взгляд Джимми и сказать, что тот вроде бы смотрел тебе прямо в глаза, но создавалось впечатление, что он глядит сквозь тебя, словно сквозь стекло, будто перед ним никого нет, будто никто вообще не существует. А все потому, что он не был по-настоящему человеком, вернее - в нем не было ни капельки человеческого. Разве правильно, когда среди людей есть кто-то, кто вовсе не человек и всем мешает?
- Понимаете, - продолжил Вил, отчаянно пытаясь выразить словами внезапно промелькнувшую мысль. - Джимми был не такой... он мешал нам, как... вот это сейчас покажу. - Повинуясь неожиданному порыву, Вил подбежал к нижней полке, на которой лежали игрушки, и принес коробку с пластмассовыми фигурками различной формы. Для каждой в специальной рамке, состоящей из сквозных ячеек, имелось соответствующее гнездо. Вил показал доктору треугольничек и принялся с усилием втискивать его в квадратную ячейку. Он остановился, лишь когда тот смялся и прочно застрял в гнезде.
- Вот, - воскликнул он, - это Джимми!
- Что, треугольник? - изумился доктор Пауэрс.
- Ага. Видите, ему здесь не место. Он застрял... зацепился. Джимми тоже ко всем цеплялся. С этими словами Вил вновь бросился к полке и вернулся с пластмассовым молотком. Он тщательно прицелился и треснул что есть сил по торцу фигурки. От удара фигурка выскочила из гнезда и перелетела через всю комнату.
- Ну вот, - сказал Вил и улыбнулся, вспомнив окно, - теперь все в порядке. Я с ним разобрался.
Федеральная школа в Холдэйне оказалась необычной. Здесь не было ни учителей, ни других взрослых - только роботы, следившие за порядком. Не существовало никаких учебных расписаний, строгого распорядка и правил. Не было обязательных или даже факультативных занятий, не говоря уже о классах и дневниках. Вместо изучения естественных наук, математики и других дисциплин, учебный процесс целиком состоял из решения загадок, головоломок, всевозможных игр и состязаний. Игры в помещении и на открытом воздухе, одиночные и командные, спортивные и умственные, настольные и ассоциативные, компьютерные и паззлы из сотен составных деталей - игры, развивающие ум и ловкость, азартные игры, интеллектуальные и примитивные игры, известные с незапамятных времен и наисовременнейшие, которые изобрели только вчера. Можно было играть в "Монополию" и покер, "Дум-18" и шахматы, футбол и шашки, салки и маджонг, "Отелло" и бридж, "Парчизи" и "классики", хоккей и загадки, "Риск" и другие игры, перечислять которые можно бесконечно долго.
