Ван Вогт Альфред
Ультраземлянин
АЛЬФРЕД ВАН ВОГТ
Ультраземлянин
1
Укрепленная на дверях табличка слегка поблескивала. На ней красовалась надпись:
РИЧАРД КАРР, доктор философии Психолог Лунная база Сам Карр, упитанный молодой человек, стоял у одного из двух окон своего кабинета и посматривал в бинокль вниз в окно пятого этажа. На шее у него на черном ремешке болтался микрофон. А с языка так и сыпались оживленные комментарии:
- Вон человек, мысли которого всецело поглощены техникой. Он страстно желает найти решение занимающей его проблемы. Однако своей подружке он об этом не говорит, а только беспрестанно талдычит: "Давай поспешим!" Странное дело, но по совершенно непонятным мне причинам та в свою очередь тоже стремится поскорее убраться отсюда. И тем не менее она ничуть не склонна так запросто согласиться с его предложением об уходе. А посему настаивает: "Нет, подождем ещё немного и поговорим о будущем". На что мужчина реагирует весьма своеобразно: "Я что-то не очень хорошо представляю, о каком будущем ты мне толкуешь..."
Карр неожиданно умолк.
- Полковник! - позвал он кого-то через минуту. - Разговор начинает приобретать чересчур личный характер. Может, переключимся на кого-нибудь другого?
- А есть у вас представление о том, на каком языке они общаются? полюбопытствовал полковник Уэнтворт, глядевший в другое окошко.
- Естественно, но стопроцентной уверенности нет. Что-то явно славянское. Так разговаривают жители Восточной Европы. Их артикуляция напоминает... Да, все верно! Это наверняка польский.
Уэнтворт, протянув руку, отключил связанный с микрофоном магнитофон, на который записывался диалог лиц с пятого этажа.
Полковник был мужчиной высокого - под метр восемьдесят - роста, тридцати восьми лет, обманчиво хрупкого телосложения, с серыми глазами, безмятежное выражение которых не могло скрыть его живого ума. Вот уже восемь лет, как он работал сотрудником службы безопасности лунной станции, но так и не отвык от свойственной ему сдержанности и даже немного типично британской чопорности. А американец-психолог только что прибыл на Луну. До этого они не были знакомы друг с другом.
Уэнтворт, подхватив локатор, принялся разглядывать через его визирную ось квартирантов с пятого этажа. Кому-кому, а уж ему-то было прекрасно известно - Карр, судя по всему, даже и не догадывался об этом, - что оба они, подслушивая разговор, поступали не совсем законно. Тот факт, что на станции в соответствии с международными договоренностями совместно проживали люди множества национальностей, отнюдь не давал кому-либо права шпионить за мыслями других!
Как бы то ни было, но Уэнтворт, отводя в сторону глаза, - чтобы его визави не мог прочитать его мысли, в которые полковник не собирался пока кого-либо посвящать, - сдержанным тоном предложил:
- Мы занимаемся этой сценой уже десять минут. Проведем хотя бы ещё один сеанс. Видите ли вы вот ту рыженькую дамочку и рядом с ней коротышку-мужчину?
Но Карр почему-то не отреагировал на его слова. Похоже, его внимание было полностью поглощено чем-то, происходившим в эти минуты внизу.
- Полковник! - наконец очнулся он. - Взгляните-ка вон на того парня! - Его голос выдавал неподдельное замешательство. - Да-да, на этого видного молодца свирепого вида в головном уборе... Так вот... он вовсе не человек!
- Это ещё что за новости? - остолбенел Уэнтворт. Он живо направил в указанную сторону свой собственный бинокль, а Карр в это время внезапно закричал:
- О боже! Да он никак засек меня! Сейчас этот тип меня прихлопнет! Смотрите!
Уэнтворт инстинктивно нагнул голову и отступил в глубь помещения. Спустя какой-то миг возник ослепительный луч, затмивший своей яркостью дневной свет.
Звонко посыпались осколки разнесенного вдребезги оконного стекла, глухо застучали куски штукатурки.
Затем - гробовая тишина.
Уэнтворт успел заметить, что Карр проворно плюхнулся на пол. Сочтя, что тот остался целым и невредимым, полковник, не теряя времени, подполз к письменному столу, схватил трубку телефона и объявил тревогу.
2
Борис Денович, медик, психиатр, недавно включенный в личный состав соответствующей секции, прослушал, слегка нахмурившись, запись случившегося, пользуясь прибором для автоперевода. Вся эта история представлялась ему невероятной.
Поправив миниатюрный наушник в ухе, он, прервав полковника Уэнтворта, сказал в микрофон:
- Насколько я понимаю, вы пытаетесь убедить меня в том, что, по словам этого молодого американца, он способен читать мысли людей по выражению их лиц? Полагаю, полковник, что вы имеете в виду телепатию?
Уэнтворт задумчиво вгляделся в своего собеседника, человека среднего возраста, отличавшегося весьма живым темпераментом. Офицеру безопасности было известно нечто такое, о чем ни Карр, ни Денович и понятия не имели. Поэтому он вполне ожидал такого рода реакции. Но ему было очень нужно подтверждение его сведений.
- Вы уже провели необходимую проверку? - продолжал Денович. - Я говорю о языках и тому подобном.
Уэнтворт полагал необходимым уделить вопросу контроля столько времени, сколько потребуется. Поэтому-то он и провел двадцать бесценных минут в службе перевода.
- Я записал разговоры, как оказалось, на польском, немецком, греческом и японском языках, - уточнил он.
- И то, что сообщал Карр насчет содержания уловленных им бесед, совпадает с переводами?
- Не дословно. Но главное он понял.
И без того длинное лицо Деновича вытянулось ещё больше. Он считал, что офицер безопасности стал жертвой бессовестного обмана, умело разыгранного американским коллегой.
- Я бы все-таки посоветовал дослушать запись до конца, - гнул свою линию полковник.
- Пожалуй, не стоит этого делать, - терпеливо отнекивался Денович. Полагаю, он своего добился. - Психиатр насупился. - Полковник, надеюсь, что этот американец - не простой эксперт, умеющий читать по губам, а ещё и лингвист.
Но Уэнтворт не сдавался и приказал своему расплывшемуся в улыбке секретарю:
- Запустите-ка ту небольшую белую пленку. - Затем, вновь обращаясь к Деновичу, добавил: - Доктор, с этим вам ознакомиться надо непременно.
Зашуршал магнитофон. Первым прозвучал голос полковника Уэнтворта. Он как раз привлекал внимание Карра к другой паре объектов наблюдения. Потом последовала пауза. И наконец Карр выкрикнул те самые слова, что незадолго до этого так потрясли офицера безопасности лунной станции.
Когда в наушниках раздался звон разбитого стекла и отчетливо прозвучал взрыв, Денович сидел в своем кресле, напряженно выпрямившись. Он впал в такую глубокую задумчивость, что жест полковника, отключившего магнитофон, воспринял смутно, будто в тумане. И даже последовавший за этим собственный пронзительный возглас донесся до него, как если бы тот пришел со стороны.
