Клапка Джером - Партнер по танцам

Джером К. Джером

ПАРТНЕР ПО ТАНЦАМ

Перевод с английского Б. Клюевой

- Это приключилось в маленьком городке Фуртвангене на Шварцвальде, - начал Мак Шогнаси. - Жил там чудесный старик - Николас Гейбел. Он прославился на всю Европу тем, что делал механические игрушки. Мастерил зайчиков, которые выскакивали из кочана капу. сты, хлопали ушами, разглаживали свои усы и ныряли обратно в кочан; кошек, которые умывали мордочки и мяукали совсем как настоящие, так что даже собаки бросались на них, принимая за живых. Его куклы умели под" нимать шляпу и говорить: "Доброе утро, как поживаете?" И даже пели песенки.

Но он был не просто механик, он был художник. Работа была его увлечением, почти страстью. Его лавка полна была всякими диковинами - он просто не мог, да и не хотел их продавать, а мастерил из любви к искусству. Он ухитрился сделать механического ослика с электрическим двигателем внутри, который мог бегать целых два часа, и притом быстрее, чем живой осел, без всякого понукания; он изобрел птицу, которая взлетала, делала круг за кругом в воздухе и опускалась на то самое место, откуда начала свой полет; он соорудил скелет на железной подпорке, отплясывавший трепака; куклу-леди в натуральную величину, игравшую на скрипке, и пустотелого джентльмена, который курил трубку и выпивал пива больше, чем три немецких студента вместе взятых, а это вам не фунт изюму.

И в городе действительно верили, что старик Гейбел может создать человека, способного делать все, чего вы только пожелаете. И однажды он смастерил человека. Который натворил-таки дел! А случилось это вот как.

У молодого доктора Фоллена был ребенок, а у ребенка был день рождения. Когда ему исполнился год, в доме доктора Фоллена дым стоял коромыслом, а уж по случаю второго дня рождения доктор Фоллен устроил настоящий бал. Выли приглашены и старик Гейбел с дочерью Ольгой.

На следующий день после полудня к Ольге зашли три или четыре закадычные подружки - они тоже были на балу, - и разговор, естественно, зашел о вчерашнем вечере. Конечно, они принялись обсуждать мужчин, критикуя их манеру танцевать. 'Старик Гейбел сидел тут же в комнате, но, казалось, был погружен в свою газету, и девушки не обращали на него никакого внимания.

- По-моему, - сказала одна, - с каждым балом становится все меньше мужчин, умеющих танцевать.

- Верно, да и вести себя они не умеют, важничают, - сказала другая, - а если приглашают, так будто делают тебе одолжение.

- А какие глупости они болтают! - добавила третья. - Вечно одно и то же: "Как вы очаровательны сегодня!", "Вы часто бываете в Вене? О, советую, это восхитительно!", "Ваше платье просто прелесть!", "Какой сегодня славный день!", "Вы любите Вагнера?" Хоть бы придумали что-нибудь новенькое!

- А мне все равно, о чем они говорят, - заметила четвертая. - Если кавалер хорошо танцует, пусть будет хоть дурак-дураком, мне это абсолютно все равно.

- Обычно так оно и бывает, - довольно ехидно вставила худенькая девушка.

- На бал я хожу танцевать, - продолжала четвертая, не обратив внимания на реплику, - и все, что мне нужно от партнера, - это чтобы он крепко держал меня, хорошо вел и не уставал раньше, чем я.

- Механический танцор - вот что тебе нужно, - снова заметила ехидная девушка.

- Браво! - хлопая в ладоши, воскликнула одна из подруг. Блестящая идея!

- Что за блестящая идея? - спросили остальные.

- Как же, механический танцор или, еще лучше, электрический танцор, у которого никогда не кончается завод.

Идея девушкам понравилась.

- О, каким бы он был приятным партнером, - сказала одна, - он бы не толкался и не наступал на ноги.

- Не рвал бы платье.

- Не сбивался бы.

- И голова бы у него не кружилась, и он не наваливался бы на даму!

- И никогда не вытирал бы лицо платком. Терпеть не могу, когда мужчина занимается этим после каждого танца.

- И не стремился бы весь вечер просидеть за столом.

- А будь он с фонографом внутри, который изрекал бы весь набор привычных пошлостей, вы его и не отличили бы от обычного кавалера, - заявила девушка, первой заговорившая об электрическом танцоре.

- Ну нет, почему же? Отличили бы, - заметила тоненькая девушка. - Ведь он был бы куда приятнее обычных кавалеров.

Гейбел, отложив газету, весь превратился в слух. Но стоило кому-нибудь из девушек взглянуть в его сторону, как он снова поспешно укрывался за газетой.

После ухода девушек он отправился в свою мастерскую, и Ольга слышала, как он ходил там взад-вперед, время от времени что-то бормоча себе под нос; в тот вечер он много толковал с ней о танцах и о танцорах: спрашивал, о чем они обычно говорят, как ведут себя, какие танцы в моде, какие па устарели - и многое другое на ту же тему.

Потом около двух недель он подолгу оставался в своей мастерской, был все время занят, задумчив и лишь иногда совершенно неожиданно начинал смеяться тихим, приглушенным смехом, как будто наслаждаясь шуткой, которую еще никто, кроме него, не знает.

А через месяц в Фуртвангене состоялся еще один бал. Его давал старый Венцель, богатый лесоторговец, по поводу помолвки своей племянницы, и снова Гейбел и его дочь были среди приглашенных.

Когда подошло время ехать на бал, Ольга стала искать отца. Не найдя его дома, она постучала в мастерскую. Он появился без пиджака, в рубахе с засученными рукавами, разгоряченный, но сияющий.

- Не жди меня, - сказал он. - Поезжай. Я за тобой. Мне тут кое-что доделать надо.

Когда Ольга послушно направилась к двери, он крикнул ей вдогонку:

- Скажи там, я приведу одного молодого человека - прекрасный юноша, отличный танцор. Он понравится всем девушкам.

Тут он засмеялся и закрыл дверь.

Отец обычно держал свою работу в секрете от всех, но Ольга с ее проницательностью догадывалась о замыслах отца и поэтому до известной степени могла подготовить гостей к сюрпризу. Гости ожидали прибытия знаменитого мастера. Все предвкушали что-то необычное, и нетерпение достигло предела.

Но вот снаружи послышался стук колес, затем поднялась суматоха у парадного входа, и старик Венцель собственной персоной, веселый, покрасневший от возбуждения и сдерживаемого смеха, провозгласил громовым голосом:

- Господин Гейбел - и его друг!

Господин Гейбел и "его друг" вошли и под приветственные крики, смех, аплодисменты проследовали в центр зала.

- Леди и джентльмены, - сказал господин Гейбел, - позвольте мне представить вам моего друга лейтенанта Фрица. Фриц, дорогой мой мальчик, поклонись леди и джентльменам.

Гейбел ободряюще коснулся плеча Фрица, и лейтенант отвесил глубокий поклон, сопроводив его отвратительным щелкающим звуком, вызвавшим неприятные ассоциации с последним хрипом умирающего. Но это была, конечно, мелочь.