— Ну, что берёшь? — плюгавый презрительно скосил единственный глаз на Грегора и снисходительно ухмыльнулся.
— Дороговато, — неуверенно промямлил Грегор, понимая, что уже проиграл.
— Не хочешь — не бери! — буркнул плюгавый и сделал вид, будто собирается уходить.
— Куда же вы?! — испуганно воскликнул Грегор, зябко кутаясь в плащ, несмотря на то, что вечер был тёплый и даже душноватый, как перед грозой. — Ну, что вы в самом деле… Я… я согласен.
— Тогда гони сто двадцать монет!
«Господи, что я делаю? Это же моё месячное пособие, — Грегор потными дрожащими пальцами отсчитал деньги. В портмоне осталась лишь мелочь да пластиковая идентификационно-расчётная карта. — Опять по вечерам придётся стоять в очереди за бесплатной похлёбкой».
— Но вы гарантируете качество?
— Парень, если в течении трёх суток у тебя возникнут претензии, прихода на угол 768 и 314, спроси Чака — тебе каждый покажет и я заменю бесплатно!
— Ладно-ладно, я вам верю, — Грегор поспешно выхватил из рук Чака пакет и торопливо стал запихивать его за пазуху, стараясь при этом оглядываться не очень явно. Плюгавый Чак понимающе ухмыльнулся и, в свою очередь, неспеша пересчитав деньги, небрежно сунул их в карман.
Добравшись до первого попавшегося жилого блока Грегор глянул на табло вакантных квартир. Три из них были оборудованы компьютерными ВР-комплексами. Грегор достал свою идентификационно-расчётную карту и ткнул её в контроллер. Для того, чтобы не ночевать остальные дни на улице (служба санитарно-социального контроля не позволит!) Грегор мог пользоваться такой квартирой только трое суток. Потом придётся перебраться в квартиру подешевле.
Грегор произвёл операцию оплаты, контроллер высветил остаток суммы, Грегор невольно вздохнул при этом, но дверь в жилой блок уже распахнулась, и Грегор, бережно прижимая к груди свёрток запазухой, ужом проскользнул внутрь.
Оплаченный жилой отсек был стандартный. Но всё-таки что-то настораживало, что-то было необычным. Может запах?
Грегор поспешно запер за собой дверь и сразу же направился к ВР-комплексу. Старенькая 600-мегагерцовая модель компьютера — обычный «тентиум». Но сенсорный блок был шикарный. И CD-Rom, к счастью, был высокоскоростной и позволял работать с нелегальными CD-дисками.
Грегор, не снимая плаща, бережно извлёк из-за пазухи лелеемый свёрток, развернул — и взору его предстал новёхонький CD-диск, которых на чёрном рынке сейчас развелось, как крыс в спальных районах. Диск матово поблёскивал в сумраке отсека, словно луна с чёрным зрачком-дыркой посередине.
Грегор расслабленно плюхнулся в кресло и бережно вставил диск в CD-Rom.
Едва рука Грегора легла на клавиатуру компьютера, как раздался настойчивый стук в дверь.
Это было настолько неожиданно, что Грегор некоторое время сидел, ожидая: повторится стук или он ему просто почудился.
Стук повторился.
Всё это настолько шло в разрез с устоявшимися традициями, что Грегор встал и пошёл открывать.
На пороге стоял и самоуверенно улыбался чиновник в форме службы санитарно-социального контроля.
— В чём дело? — агрессивно и вместе с тем беспомощно спросил Грегор, пытаясь встать так, чтобы на глаза чиновнику не попался CD-Rom с нелегальным диском. — Я оплатил проживание!
— Конечно, конечно, — профессионально улыбнулся чиновник. — Именно по зарегистрированной оплате мы вас и идентифицироваяи.
— Я вполне лояльный гражданин, — чуть севшим голосом пролепетал Грегор.
— Это не вызывает никаких сомнений.
— Тогда я не понимаю…
— Естественно. Ведь вы до сих пор ни разу не получали наследство.
— Наследство?!
— Да! — самодовольно ухмыльнулся чиновник, — наша служба курирует и эту область. У вас был дядя по материнской линии…
— Гарольд Бирс?!
— Приносим свои соболезнования и позвольте вашу идентификационно-расчётную карту.
Грегор машинально протянул карту — дядю Гарольда он почти не помнил и в данную минуту не ощущал ни особой радости, ни печали.
— Желаю достойно распорядится наследством! — чиновник последний раз заученно улыбнулся и бесшумно удалился, оставив Грегора в состоянии тупого созерцания собственной идентификационно-расчётной карты. Покойный дядя Гарольд, судя, по всему, не рассчитывал на столь неожиданный конец, иначе — зная его — на счету не должна была задержаться столь существенная сумма.
Грегор пожал плечами, спрятал карту и вернулся к компьютеру. Странный тревожащий запах, казалось, усилился. Но, едва Грегор попытался коснуться клавиатуры, как в дверь вновь постучали.
«Ну это уж слишком!!!» — Грегор даже слегка разозлился.
Действительно, это начинало переходить уже все границы. Хотя, возможно, что это всего лишь вернулся чиновник службы санитарно-социального контроля
Грегор подошёл к двери. Почему-то тревога ещё больше усилилась. Похоже, что этому действительно способствовал непривычный запах.
За дверью стояла девушка.
ЗАПАХ! Теперь Грегор сообразил: в отсеке неуловимо пахло духами. Очевидно, до Грегора отсек занимала эта девушка.
— Извините, ради бога! Меня зовут Ричи. Я, конечно, понимаю всю щекотливость ситуации, но, видите ли, до сегодняшнего утра я занимала эту комнату, — девушка была явно смущена тем, что нарушила устоявшиеся правила приличия. — Понимаете, я забыла, что днём истекает срок… и не успела своевременно внести плату за продление… Тут остались кое-какие мои вещи…
«Странно, что она обращается ко мне, а не в службу санитарно-социального контроля», — подумал Грегор, но вслух, неожиданно для себя пробормотал:
— Грегор.
— Что? — не поняла девушка.
— Моё имя — Грегор, — глуповато ухмыляясь повторил Грегор.
— Ричи Палмер, — официальным тоном произнесла девушка и протянула руку то ли для пожатия, то ли для поцелуя.
Пока Грегор мучительно размышлял, что же именно он должен сделать, Ричи вдруг рассмеялась, да так непринуждённо, что Грегор тоже невольно улыбнулся, чувствуя, как тает толстая скорлупа повседневного отчуждения и неприязни.
— Входите, — всё ещё продолжая улыбаться, сказал Грегор, с удивлением ловя себя на том, что одним этим словом разом разрушает все устоявшиеся традиции.
Ричи тенью скользнула в отсек, и Грегору показалось, что стандартная обстановка вдруг обрела даже некоторую привлекательность, словно нежилое помещение весной, когда распахивают все окна и двери, выветривая застоявшийся запах запустения и плесени
