Александр Бачило
Отель «Флогистон»
Гостиница носила звучное, пожалуй, ярковатое даже имя «Флогистон». Она не была предназначена для плотного баночного посола командированных, как прочие гостиницы Академии наук, а служила местом проведения красивых, торжественных конференций и семинаров, вплоть до международных. Находилась она довольно далеко за городом, мне пришлось минут сорок ехать стоя в битком набитом автобусе, да еще и бороться со своим чемоданом, который решительно некуда было девать. Зато добравшись наконец до места, я получил за муки некоторую компенсацию.
Автобус остановился в гуще соснового бора у резных ворот, за которыми начиналась территория гостиницы. Я вышел, принял свой чемодан, махнул вслед отъезжающему автобусу и, с удовольствием оглядев обступившую меня природу, прошептал:
— Да-а!
Темные, подкрашенные зеленью мхов сосновые стволы чуть покачивались, в вершинах шумело, но здесь, внизу, царили покой и тишина.
— Уютное местечко, — сказал я и толкнул калитку.
Длинная аллея вела меня от ворот до крыльца гостиницы все тем же бором. Я шел, наслаждаясь живописным уединением этого райского уголка. Мне предстояло провести во «Флогистоне» две недели, но и теперь уже чувствовалось, что жизнь легка и красива. И еще одно обстоятельство приводило меня в восхищение — благостное тепло, струившееся во влажном, душистом воздухе. Я вдыхал, я пил его, я нежился в нем и радовался даже мороси, которую, качаясь, сеяли на меня сосны.
Середина января, елки-палки! Крещенские морозы! Лютая стужа моего родного города, сквозь которую я пробивался по дороге в аэропорт, казалась здесь неправдоподобной сибирской байкой, вроде медведей на улицах. А ведь это было сегодня утром!
Ну, чего ты хочешь, рассудительно говорил я себе. Тут Европа, а там Сибирь. Гольфстрим, браток! Море рукой подать. И вообще — культура…
Фасад гостиницы представлял собой крепостную стену с различного размера башенками, крытыми черепицей. Однако в целом архитектура здания была вполне современной. Как я узнал впоследствии, сходство с крепостью придавала «Флогистону» и планировка. Это был комфортабельный современный двухэтажный замок, возведенный квадратом вокруг внутреннего дворика, вернее, «Сада камней». Этот кусочек природы, понятное дело, предназначался для эстетического оформления мучительного процесса ее научного познания.
Итак, я вошел в замок через парадную дверь и предстал перед администратором. Маленькая строгая женщина, выслушав меня, сразу заулыбалась. Ну, конечно, она была в курсе. Нет, я не ошибся, семинар по сетевому планированию будет проходить именно во «Флогистоне», номера для участников заказаны. Правда, заезд должен происходить только завтра…
— Завтра из наших краев самолета нет, — вставил я.
Ах, пусть меня это не тревожит! Я сейчас же получу комнату и вот увижу, как мне будет удобно.
Она говорила с легким местным акцентом, и слушать ее было как-то особенно приятно. Может быть, потому что на чистом русском администраторы гостиниц нередко дарили меня совсем другим словом?
Так, вот, значит, жить мне предстоит в номере шестом: Очень уютном и даже двухэтажном. Комната внизу и комната наверху — в мансарде. Правда, нижнюю комнату еще занимает человек, но он ночью уезжает. Вчера закончился семинар молодых писателей, а разъехались пока не все. Тоже, видимо, из дальних краев. Ну, что еще? Да! С семи до восьми — ужин, вот посадочный талон. Милости просим, желаем приятного отдыха.
Словом, я подхватил чемодан и поспешил в шестой номер.
Нужно сказать, что шикарными отелями, люксами и прочими апартаментами я не избалован и хорошему соседу в гостинице бываю искренне рад. А тут еще писатель. Довольно любопытно. Вот только молодой…. Это как? Как Лермонтов? А Лев Николаевич им, выходит, уже не годится? Староват для такого дела?
Длинный коридор, по которому я шел, кончился, но за поворотом открылся новый — точно такой же.
Или молодой — значит не настоящий, что ли? — думал я. Возьму вот, нацарапаю левой нотой какой-нибудь опус и, скажем, приеду с ним на семинар — тоже буду молодой писатель? И когда кончается эта молодость? С первой книгой? Или с первым инфарктом? Сложный вопрос!
Из второго коридора я повернул в третий.
Да, сложный вопрос. В научных утверждениях все-таки точнее определяется положение отдельной особи в стае: после института — стажер, потом — м. н. с, а там, глядишь, и старшего кинут; кандидаты, доктора… Словом, есть какое-то понятие о рангах. У этих же, на мой взгляд, полный кавардак. Говорят, можно сначала стать писателем, а уж потом поступить в литинститут. Не понимаю я этого. По-моему, писателем либо являешься, либо нет. Это как национальность. И ни диплом, ни возраст ни при чем.
Я шагал уже четвертым коридором и с удивлением начинал замечать, что места пошли какие-то мучительно знакомые. Когда же передо мной раскрылся холл, и женщина-администратор понимающе улыбнулась из-за стойки, все стало ясно. Я обошел «Флогистон» по периметру и вернулся в исходную точку.
— Обратите внимание на указатели! — крикнула мне хозяйка замка.
К счастью, у кольцевой планировки все же есть одно неоспоримое достоинство: независимо от того, в какую сторону пойдешь, рано или поздно все равно набредешь на нужную тебе дверь. За некоторое количество проходов. Я снова пустился в путь, на этот раз внимательно разглядывая указатели, и очень скоро окончательно разобрался в топографии «Флогистона». Оказывается, в конце каждого коридора имелось ответвление — еще один маленький коридорчик, ведущий в… э-э… бастион той же квадратной планировки. Такие бастионы были возведены хитроумными строителями замка на каждом из четырех углов.
И вот, наконец, передо мной дверь с вожделенной цифрой 6. Я постучал.
— Угу, — донеслось изнутри. Довольно приветливо.
За дверью оказалась небольшая прихожая. Направо — крутая деревянная лестница, ведущая на второй этаж. Там, судя по всему, и располагались мои апартаменты. Можно было сразу подняться к себе, но дверь в комнату нижнего уровня была распахнута, из вежливости хоть нужно было заглянуть к соседу.
Молодой писатель оказался не так уж трогательно молод. Несколькими годами старше меня. Впрочем, я — то себя считаю еще достаточно юным. Он полулежал на кровати среди разбросанных машинописных страниц и с унылым видом теребил курчавую свою бороденку.
— Добрый день, — сказал я, — в соседи принимаете?
Писатель сощурился на меня и сел.
— А! — сказал он. — Смена идет!.
— Да вот, наверх к вам. С завтрашнего дня у нас тоже семинар.
