Дмитрий Биленкин - Путь Абогина

Дмитрий Биленкин

Путь Абогина

Солнца не было уже много дней подряд, с неба часто падал мокрый умирающий снег, бессильно ложился под колеса машин, которые, с шипением размазывая жижу и грязь, выхлестами брызг теснили прохожих к домам, таким же тоскливым и серым в непогоду, как мутный свет городского дня. После работы все спешили вжаться в автобусы и троллейбусы, ехали там, грея друг друга сквозь влажную ткань одежды, затем торопливо и молча растекались по домам, где их ждало ровное тепло батарей и привычное, как домашние тапочки, свечение телевизора.

Абогина вместе с другими автобус выплюнул на край тротуара и с надсадным подвывом покатил дальше, тяжелый, поскрипывающий, заляпанный грязью. Абогин, потянув носом воздух, замер. Небо было унылым и грязным, как вода после стирки, голые прутики сирени веником торчали над решеткой ограды, в промозглом воздухе тлел перегар бензина, но сквозь него, сквозь привкус грязи, сырой резины, металла пробивался смутный сигнал весны. Не запах - далекий, словно ниоткуда, зов весны был в воздухе!

Странно, еще утром весны не чувствовалось, Абогин был в этом уверен. Ветер с полей? И его не было. Вообще, чем пахнет весна? Талым снегом, клейкой землей, влажным теплом? Нет, нет, все это бывает и в ноябре...

"А ведь мы не знаем, чем пахнет весна!" Улыбнувшись, Абогин, как в детстве, отмахнул портфелем и с места перескочил мутную, шириной метра в два лужу. Нога чуть-чуть не дотянула, из-под каблука брызнул фонтанчик жижи. "Старею", - без сожаления подумал Абогин, как может подумать лишь тот, кому еще очень далеко до старости.

Стукнула дверь подъезда, навстречу вышел писатель, опустив голову, грузноватой походкой двинулся мимо Абогина. Они не были знакомы, хотя давно жили рядом, вернее, Абогин-то знал писателя, знал по его редким негромким книгам, у которых, однако, были свои почитатели, куда более зоркие и проницательные, по убеждению Абогина, чем все привычно ценящие привычное литкритики.

- Здравствуйте, Кирилл Степанович, - неожиданно для себя проговорил он.

- Добрый день, - приостановившись, писатель близоруко сощурился, от чего его крупное лицо застыло и напряглось. - Вы...

- Ваш сосед по дому, Игорь Абогин, - пояснил Абогин. - Но это неважно: читатель знает писателя, обратное не столь существенно. Просто у меня, если вы не очень торопитесь, небольшой к вам вопрос.

- Да, пожалуйста... Хлеб подождет.

Рука писателя машинально сунулась в карман пальто, где, очевидно, лежала авоська. Все как у всех, то ли с разочарованием, то ли с удовлетворением отметил Абогин. Что же его потянуло заговорить?

- Охотно провожу вас до булочной, хотя сомнительно, чтобы там сейчас был свежий хлеб, - сказал он.

- Ничего, нужен еще и сахар... Так в чем же вопрос?

- Однажды вы высказали ту мысль, что потребность самореализации так же сильна в человеке, как зов продолжения рода.

- Простите, это не я, - мягко возразил писатель. - То же самое было сказано задолго до меня.

- Верно. Но вы связали это свойство с всеобщим диктатом эволюционных закономерностей, которые заставляют растение взламывать асфальт, а человека выкладываться до предела. Чем, однако, тяга к самореализации может обернуться в будущем? Ведет ли она только к предельному раскрытию всех возможностей человека или к качественному преобразованию их самих?

- Хм... - замедлив шаг, писатель, как всякий попавший в затруднение курильщик, потянулся за сигаретами. - Курите?

- Спасибо, нет.

- И правильно делаете, - наклоненное к огоньку спички лицо писателя окурилось сизым дымком. - Преобразование возможностей? Что вы имеете в виду? Социальную сторону?

- Скорей психобиологическую.

- Тогда вряд ли. - Писатель покачал головой. - Мы сформировались самое меньшее сорок тысячелетий назад и с тех пор эволюционируем в основном социально. Не вижу, за счет чего в человеке вот так, сразу, могло бы возникнуть новое качество.

Абогин кивнул.

- В отдельном человеке нет, а как насчет человечества? Оно растет. Сто миллионов в палеолите, миллиард в прошлом веке, четыре с половиной миллиарда теперь, скоро может быть восемь и более. А количество должно переходить в качество. Или к нам это не относится?

- Так вот вы о чем! - Писатель отступил на шаг, словно Абогин внезапно укрупнился в его глазах. - Любопытно...

- Особенно, если связать это с другой вашей мыслью, - спокойно добавил тот.

- Какой?

- "Наука и техника внесли в нашу жизнь реальные для нас, сказочные для прошлых времен чудеса. Однако вглядимся: все они, будь то звездный, на Земле, всплеск ядерной энергии или голографические, лишь осязанием отличимые от вещной действительности призраки, - извлечены нами из физико-химического уровня материи. Ничего равного этому нет в биологии, тем более в психологии. Но разве эти уровни материи беднее скрытыми возможностями, там меньше ожидающих своего часа тайн и чудес? Скорее наоборот. Они есть, просто наука еще не подобрала ключа к более сложному. Вероятно, они даже напоминают нам о себе, как потрескивание натертого янтаря давало знать грекам об электричестве. Что толку! Инструмент науки еще слаб, чтобы уловить и понять эти сигналы. Будут "чудеса живого" и "чудеса психического", перед которыми, возможно, померкнут все нынешние, но это скорее всего случится не в нашем веке". Все правильно, Кирилл Степанович, только ведь это может случиться при нашей жизни! И не обязательно предусмотренным способом. Уран не концентрируется в природе до точки взрыва, а масса мыслящего вещества - та растет самопроизвольно. Какие возможности зреют здесь? Осторожней, промочите ноги...

- Ничего себе! - вырвалось у писателя. - Вы ученый, философ? Впрочем, неважно. Первый закон диалектики в приложении к демографии, так, так... С прибавлением скольких людей он может дать о себе знать и каким образом? Хм... Аналогично задаче, с какой песчинки куча песка становится дюной, а дюна... Ни с какой! Дюна не может сделаться горой, для этого песок должен превратиться в песчаник.

- Что и происходит, - заметил Абогин.

- Да, да, перекристаллизация личности под воздействием укрупняющейся массы человечества, я понял... Только в демографии ли дело? Мы прессуемся в городах - это фактор! В том же направлении действуют телевидение, транспорт, связь. Малосущественно? Кто знает... Да, самое главное! Мы живем в информационном поле, а оно быстро сгущается. Больше книг, больше знаний, невиданный прирост умственного труда, в реактор мысли подается все больше топлива и... Слушайте, в этом что-то есть! Как тут с переходом количества в качества? - Писатель взволнованно повернулся к мерно шагающему рядом Абогину. - Кипящий слой пока невелик, хотя и огромен для прошлого. Высшее образование не показатель интеллекта, сами знаете, сколько дураков с дипломами, но тут цифра хотя бы: им охвачено менее процента всего человечества! Это на двадцать или тридцать процентов неграмотных! Ну а когда соотношение перевернется? Что тогда? Это вам не медлительная биология! Право, есть над чем задуматься...