Евгений Гаркушев
Точноплюй
По стылой декабрьской улице Василий Степанович Смушкин шел не спеша. Домой не хотелось. Напротив, Василий Степанович остался бы в мастерской шинмонтажа, где он работал помощником мастера, чтобы скалымить лишний рубль. Но дома ждала жена, стояла на страже теща – так что и тот рубль, что лежал в кармане, по большому счету, некуда было тратить.
Три дня назад Смушкин завязал, и выпить хотелось страшно. Но Василий Степанович боялся последствий.
На углу парка Горького переминался с ноги на ногу барыга, которого Смушкину неделю назад показывали друзья. У барыги можно было купить, что угодно – от "косяка" до пистолета. Кажется, звали его Толик, но он откликался на любое имя. Яркие зеленые очки, кичевая марлевая повязка, украшенная золотыми звездами, нарочито простая вязаная шапочка… Толик ждал клиентов. И с надеждой поглядел на одиноко бредущего Василия Степановича. Смушкин не удержался и развел руками.
– Да ты чего, мужик! – тут же среагировал барыга. – Денег нет? Или, думаешь, не хватит? Новый подвоз, новые цены! Ниже низкого! Забалдеешь, как надо! Даю в долг – если хоть что-то проплатишь…
– В завязке я, – неуверенно заявил Смушкин.
– Так ты по алкогольной линии?
– Ну не по кислотке же, – хмыкнул Василий Степанович. – Посмотри на меня – сорок три стукнуло.
– Да под повязкой хрен разберешь, – фыркнул Толик. – Раньше хоть по лысине можно было ориентироваться, хотя тоже проколы случались. А сейчас зима…
– И денег мало, – пожаловался Смушкин.
– Слушай, мужик, предлагаю супер-пупер-препарат! – заявил Толик. – На фиг тебе спирт? Новое средство! Патентованное! Втыркивает каждые сутки. На десять часов. Главное, принять вовремя. Работаешь нормально, а дома балдеешь. Стоит всего-навсего двадцать рублей!
– Да ты чего? – испугался Смушкин. – Я не наркоман. И двадцать рублей я за месяц получаю. Нет таких денег!
– А, убежденный пролетарий, – вздохнул барыга. – Ну, есть препарат попроще. Пятьдесят копеек, плющит постоянно, с каждым днем все сильнее. Через пару недель неплохо бы антидот принять – а то соображать перестанешь. Но, если, скажем, проблем с Комиссией не было, то в больничке антидот бесплатно введут. Экономия.
– Я водочку пью, "Столичную". Настойку боярышника, из аптеки, если ничего другого нет, – сообщил Василий. – Пиво, бывает… Меня твои плющилки и втыкивалки не интересуют.
– Машину водишь? – спросил Толик.
– Я машины подковываю. Зачем мне их водить?
– Тогда предлагаю последнюю разработку. "Алкос-К-2". Перерабатывает углеводы и жиры в спиртосодержащие растворы. Минусы: надо много воды пить, изо рта попахивает ацетоном и спиртом, и жрать постоянно хочется. Плюсы: цена один рубль, препарат практически безвреден, антидот стоит два рубля. Платишь рубль и балдеешь хоть неделю, хоть месяц. Стойкий эффект алкогольного опьянения. Хотя, какой уж эффект? Ты и будешь пьяным. Постоянно. Как после ста грамм без закуски.
– Правда, что ли? – не поверил Смушкин, представляя, как жена и теща кормят его пирожками, а он переводит их в высококачественный и столь приятный для организма продукт.
– А то? Литровая бутылка водки – трешник, а тут – самогонный аппарат, и всего за рубль. Окупится через пять минут. Ну а начнет ломать и денег не будет – обратишься в Комиссию, там за такие мелочи даже на учет не ставят. И антидот бесплатно. Патентованный.
– Давай, – предложил Смушкин, протягивая барыге мятый рубль.
Толик отшатнулся от шинмонтажника, как от чумного.
– Ты чего, дядя? Рубль положи вот сюда, на плиту рядом с колонной. А колесико возьмешь у третьей колонны, в кустике. Желтый такой пакетик.
– Ну, сложно у вас, – смутился Василий Степанович.
– Так было б просто – я бы здесь не стоял.
– Чего, другие бы нашлись?
– Повязали бы, – фыркнул Толик.
Придавив рубль камешком, Смушкин отправился к третьей колонне ограды, выудил из кустов желтый пакетик и обнаружил в нем симпатичную розовую таблетку, которую тут же и проглотил, приподняв на секунду повязку – чтобы, в случае обмана, тут же предъявить Толику претензии. Василию Степановичу сразу стало хорошо. Очень хорошо. Только во рту и правда появился странный привкус. Будто бы Смушкин долго дышал ацетоном.
* * *
Дмитрий Солодовников наблюдал за операцией по продаже законсервированной бактериальной культуры неизвестному гражданину с крыши соседнего дома. Пожалуй, впервые цель была достойной – не какой-нибудь юный искатель приключений, а замаскированный под обычного работягу мужик с хитрым взглядом и трясущимися руками. К сожалению, о чем разговаривали продавец и покупатель, Дмитрий узнать не мог – даже Комиссии по контролю за нанотехнологиями получить разрешение на прослушку частных лиц не удалось бы. Но ясно было – мужику после длительного торга впарили что-то новое, из неиспользовавшейся прежде закладки. Эксклюзив. Да и потребитель был в высшей степени странный.
– Захват, – скомандовал Дмитрий сержанту из группы прикрытия. – Держи его, Кацалапенко!
– Он пока не уходит, – отозвался сержант. – Закинулся прямо на месте.
Солодовников крякнул от досады. В чистом виде таблетку уже не получить. Ну да ничего – зато будет доказан факт потребления препарата нанотеха.
– Тогда жди, – приказал он сержанту.
Быстро спустившись с крыши, Дмитрий почти бегом устремился к покупателю. Впрочем, спешить было некуда. Нарушитель закона сидел у декоративной колонны в легкой прострации, а сержант Кацалапенко торчал рядом, изображая дворника, убирающего парк.
Достав портативный сканер, Солодовников направил его на подозреваемого, мельком взглянул на экран и заявил:
– Гражданин Смушкин Василий Степанович, вы задержаны представителем Комиссии по контролю за нанотехом. Потрудитесь сохранять спокойствие, если не хотите, чтобы вас обездвижили до приезда патрульной машины.
Смушкин обалдело посмотрел на офицера Комиссии, выросшего словно прямо из асфальта.
– А… Эта… Чего я плохого сделал? – заплетающимся языком поинтересовался Василий Степанович.
– Вы подозреваетесь в употреблении запрещенных нанотехнологических продуктов, – сказал Дмитрий. – В общественном месте. Без лицензии.
Смушкин оглянулся по сторонам.
– Не, ну чего… Я только выпить-то и хотел, – тупо глядя на Солодовникова, заявил он. – Вы бы барыг лучше арестовывали. Толика этого… Он, что ли, наводку вам дал?
– Против него нет доказательств, – заявил Солодовников, хотя мог бы и не вступать в дискуссию.
– А против меня – есть?
Офицер Комиссии принюхался к дыханию задержанного, уловил в нем ацетоново-спиртовые нотки, и, как специалист, безошибочно узнал "букет" "Алкоса-К-2".
