Андрэ НОРТОН - Рождёные среди звёзд

А что же с нашими детьми, вторым и третьим поколением, рожденным ни той новой планете? У них не будет воспоминаний о зеленых холмах и голубых морях Земли Останутся ли они землянами или станут кем-то другими?

Тас Кордов. «Записки первых лет».

Путники заметили бухту с моря – узкий вдающийся в сушу рукав, первый разрыв в стене утесов, защищающей внутренние районы континента от ударов океана. И хотя день был еще в разгаре, Дальгард сразу направил шлюпку в это возможное убежище, он работал веслом согласованно с тем, которым действовал на носу узкого аутригера Сссури.

Путники не принадлежали к одной расе, но действовали без слов, будто между ними была установлена связь, необходимая для слаженных действий.

Дальгард Нордис – сын Колонии; его народ родом не с этой планеты. Он не так высок и плотен, как те его земные предки, которые были объявлены вне закона, бежали от своих политических противников с Земли в Галактику и высадились на Астре. Были и другие, более тонкие отличия потомков от предков-основателей.

Дальгард худой и жилистый, кожа его загорела на ласковом летнем солнце, и потому еще больше бросаются в глаза коротко подстриженные светлые волосы. На боку у него длинный лук, тщательно обернутый в водонепроницаемую кожу летающего дракона, а на поясе, который поддерживает его короткие брюки из выделанной шкуры двурога, висит двухфутовый нож – полунож, полумеч. В глазах своих предков-землян он настоящий варвар На свой собственный взгляд, он одет и вооружен самым подходящим образом для путешествия-испытания. Это посвящение в мужчины – его право и обязанность, прежде чем он получит право считаться взрослым и участвовать в совете свободных людей.

В противоположность гладкой коже Дальгарда, Сссури зарос пушистой серой шерстью с радужными кончиками волосков Вместо стального меча у него костяной кинжал, зазубренный и не менее опасный, чем копье, лежащее сейчас на дне аутригера. Л круглые глаза смотрят на море с уверенностью существа, родной дом которого под этими волнами.

Вход в бухту узкий, но, преодолев его, путники оказались в заливе, защищенном и спокойном; в него впадал ленивый ручей.

Серо– голубой морской песок лежал узкой полосой, за ним -почва и зелень. Носовые клапаны Сссури раскрылись, он принюхивался к теплому ветерку; вытягивая шлюпку на берег. Дальгард тоже старательно распознавал запахи. Более тихое место для лагеря трудно найти.

Как только лодку благополучно вытащили на берег, Сссури, без единого слова, не оглянувшись, взял копье и ушел в воду; он исчез в глубине, а его товарищ занялся подготовкой лагеря. Сейчас еще только начало лета, искать спелые плоды нет смысла. Дальгард порылся в своем путевом мешке и извлек с полдюжины хрустальных бусинок. Положил их на плоский камень у ручья и сел рядом, скрестив ноги.

Наблюдателю могло бы показаться, что путник задумался. Над его головой промелькнуло многоцветное пятно на широких крыльях. Послышался отдаленный звук. Но Дальгард не смотрел и не слушал. Однако минуту спустя появилось и то, чего он ждал. Прыгун, с блестящей на солнце гладкой рыжевато-коричневой шерстью, привлекаемый своим неутолимым любопытством, осторожно выглянул из-за куста. Дальгард соприкоснулся с ним мыслью. Прыгуны не мыслят по-настоящему, по крайней мере не на уровне, доступном колонистам, но им можно передать ощущение дружелюбия и доброй воли, с ними можно обмениваться самыми примитивными идеями.

Маленький зверек, с лапками – почти человеческими руками, – поверх шерсти брюшка, вышел на открытое место, его черные глазки перескакивали от неподвижного Дальгарда к ярким бусам на камне. Но когда одна их этих лапок метнулась вперед, чтобы схватить сокровище, путник уже прикрыл его рукой. Дальгард создал мысленное изображение и адресовал его двадцатидюймовому зверьку. Уши прыгуна нервно дернулись, тупая мордочка сморщилась, и он запрыгал обратно в кусты; линия движущейся травы обозначала его отступление.

Дальгард убрал руку с бус. За долгие годы колонисты Астры научились быть терпеливыми. Возможно, мутация началась до того, как они покинули свою родную планету. А может, изменения в температуре и окружении вызвали перемены в мозге горстки отчаянных беглецов, когда они лежали в холодном сне, а их корабль летел столетия земного времени по неизведанным просторам космоса. Те колонисты, которым удалось проснуться после этого сна, так никогда и не узнали, сколько времени проспали. Но проснулись они на Астре другими.

А их сыновья и дочери, а также сыновья и дочери последующих двух поколений согревались новым солнцем, ели пищу, выросшую на чужой почве, учились мысленно общаться с земноводными водяными, с которыми космические путешественники с самого начала подружились, и каждый последующий ребенок все больше соответствовал своему новому дому и был менее привязан к старому, который никогда не увидит. Колонисты теперь стали другими, чем их отцы, деды и прадеды. И наряду с другими способностями приобрели огромное терпение, которое может служить инструментом или оружием, как будет угодно; но и способность к стремительным действиям, собственное наследие, никогда ими не забывалась.

Прыгун вернулся. На камень рядом с блестящими сокровищами, которыми стремился завладеть, он положил высохший сморщенный плод. Пальцы Дальгарда отделили два сверкающих шарика и подкатили их к зверьку, который с радостным щебетом схватил их. Но не ушел. Напротив, принялся пристально смотреть на остальные бусины. У прыгунов своя форма разума, хотя ее не сравнить с человеческой. А этот прыгун оказался предприимчивым. В конечном счете он еще трижды приносил фрукты из своей норы, пока не забрал все бусины. После этого обе стороны расстались, довольные сделкой.

Сссури вышел из воды так же бесшумно, как вошел. На конце его копья билась рыба. Шерсть, прилипшая к сильному телу, начала сразу высыхать на воздухе, и солнце призматически отражалось в чешуйках на руках и ногах. Сссури снял с копья рыбу, быстро вычистил ее, швыряя внутренности назад в воду, где какие-то еле заметные тени собрались на необычное угощение.

– Здесь не охотничья территория. – Его сообщение возникло в сознании Дальгарда. – Эта, с плавниками, меня не боялась.

– Мы правильно сделали, направившись на север. Это новая земля. – Дальгард встал.

По обе стороны небольшую бухту окружали утесы, с их чередующимися красными, синими, желтыми и белыми слоями. Гораздо легче держать путь по морю: здесь не нужно карабкаться. А Дальгард мечтал не просто добавить несколько незначительных деталей к карте, висящей в зале Совета.