Алексей Калугин - Все дураки отправляются в ад

Он вошел в комнату, и я сразу понял – лопух! Тут не нужно быть Ломброзо, чтобы с первого взгляда во всем разобраться. У одного печать преступника на лице, у другого – штрихкод жертвы. И с этим уже ничего не поделаешь.

Он был не просто толстый, а безобразно расплывшийся. Вид его вызывал не сочувствие, а отвращение. Все его тело колыхалось, как медуза, стоило ему только приподнять руку. Глубокие залысины на висках, с проплешиной рыжие, слегка вьющиеся волосы на затылке – будто обрывки старого мочала, прилепленные к черепу. Потное лицо. Белая, в крупную серую клетку рубашка с короткими рукавами – хоть выжимай. Черные брюки с ремнем, вдавленным в складки необъятного живота, тоже, должно быть, мокрые. А на улице между тем совсем не жарко – я подошел к окну и двумя пальцами раздвинул полоски жалюзи, – мало кто вышел, не накинув ветровку или легкий джемпер. И в довершение всего голубые – бред какой! – замшевые мокасины.

Я оперся кончиками пальцев об угол стола и внимательно посмотрел на посетителя. А ему не так уж много лет. Двадцать семь, не больше. И как же, спрашивается, довел он себя до такого состояния?

Нет, спрашивать я ничего не стану. Пусть первым начнет.

– Я пропал, – пролепетал трясущимися губами жирдяй. – Я пропал, – повторил он и рухнул в кожаное кресло для посетителей – точно, мокрое пятно останется. – Я пропал! – он вскинул руки, будто вознамерился с корнем выдрать остатки своей скудной шевелюры.

– Совершенно определенно, – согласился я и протянул толстяку коробку с салфетками.

Он выдернул сразу шесть – одну за другой, – скомкал и принялся тереть сначала лицо, потом шею. В руке у него остался влажный комок, и толстяк начал оглядываться по сторонам, ища, куда бы его кинуть. Поскольку он явно плохо соображал и мог запустить этот омерзительный мокрый комок куда угодно, я, от греха подальше, протянул ему корзину для бумаг.

– Я ни в чем не виноват! – проникновенно глядя мне в глаза, сообщил жирдяй, после чего кинул салфетки в корзину.

– Охотно верю, – я вернул корзину на прежнее место. – И вы хотите, чтобы я доказал вашу невиновность.

Это был не вопрос, а утверждение. С чем еще мог прийти к частному детективу растяпа, что сидел передо мной в кресле?

– Да! – Потный жирдяй глядел на меня, будто преданный пес. Я даже руку убрал за спину – того и гляди, лизнет. – Вы должны убедить всех в том, что я невиновен! Честное слово! – он прижал руки к груди. – Я сам не понимаю, как это случилось!

В это я тоже мог поверить. Эдакого дурня подставить – плевое дело! Знаете, есть такой тип людей – смотришь на него и понимаешь: кто-нибудь его сегодня непременно облапошит. Ну, не сегодня, так завтра. Не завтра, так на будущей неделе – но тогда уже точно по-крупному!

Я начал с традиционного вопроса:

– Кто дал вам мой адрес?

– Одна моя знакомая.

– Нет, нет, нет! – трижды махнул я рукой. – Такой ответ здесь не проходит. Еще раз: кто дал вам мой адрес?

– Марта.

– Марта?

– Да, Марта. Как только я рассказал ей о том, что случилось, она сразу дала мне ваш адрес и сказала: «Отправляйся к Доронину, он тебе поможет».

Доронин – это я. А вот имя девушки следовало проверить.

Я поднял крышку лежавшего на столе элнота и набрал имя в окошке поиска. Результат – ноль. В моей записной книжке дамы по имени Марта не было. Да и не могло быть. Только вчера я аккуратно убрал все лишние записи.

– Марта – это настоящее имя?

– Да, – кивнул толстяк.

– А фамилия у Марты есть?

– Нет.

– То есть вы ее не знаете?

– У Марты нет фамилии.

– То есть как – нет?

– Марта – виртуальная девушка, – толстяк смущенно потупил взгляд. – Из телефонной службы виртуальных подруг от оператора сотовой связи «Минус-Ти». Хотите, я вам ее покажу?

Рука толстяка по-ковбойски метнулась к поясу, где под жировой складкой был спрятан чехол мобильника. Достав телефон, он сдвинул крышку-слайд, включил заставку и с улыбкой счастливого идиота протянул мне трубку.

Даже не взглянув на дисплей, я закрыл крышку, кинул аппарат на стол и шарахнул по нему тяжелым пресс-папье – забронзовевший Будда в позе лотоса. Собственно, для этого я его тут и поставил.

– Что вы делаете! – взвизгнул толстяк.

Я открыл сейф – старый, с тяжелой трехслойной дверцей – и кинул в него обломки мобильника.

– Для того чтобы определить ваше местонахождение по сигналу мобильника, потребуется несколько секунд.

Толстяк растерянно, а может быть, и испуганно заодно хлопнул глазами.

– Паспорт у вас при себе?

– Нет. Дома.

– Отлично.

Я захлопнул дверцу сейфа и на пол-оборота повернул ручку.

Толстяк обиженно шмыгнул носом и провел тыльной стороной ладони по мокрому лбу.

Я кинул коробку с салфетками ему на колени.

Он тут же выдернул несколько штук и принялся утираться.

– Что вам инкриминируют?

– Ограбление! – он возмущенно взмахнул руками.

– Сколько?

– Что – сколько?

– Сколько вы взяли?

– Я ничего не брал!

– А по версии обвинителей?

– Не помню точно… – Толстяк махнул рукой, будто комара отгоняя. – Десять с чем-то.

– Тысяч?

– Миллионов!

– Рублей.

– Евро!

– Не сла́бо.

– Но я не взял ни копейки!

Теперь пришла моя очередь махать рукой.

– Это я уже слышал. Но для того, чтобы помочь вам, я, во-первых, должен знать всю правду…

– Я ни в чем не виноват! – уже с каким-то отчаянием взвыл толстяк.

Я поднял руку, советуя ему заткнуться.

– Во-вторых, я должен быть уверен в том, что вы сможете оплатить мои услуги.

– А вы уверены, что сможете мне помочь?

– Услуги частного детектива оплачиваются вне зависимости от результата.

– Но это!..

Я вновь жестом предложил толстяку умолкнуть.

– Если вы приехали в гости на такси и уже на месте выяснили, что хозяев нет дома, полагаю, вам не придет в голову на основании этого отказываться оплачивать услуги таксиста.

– Но это же совсем другое дело!

Надо же! Я полагал, что жирдяй сломлен, раздавлен и выпотрошен, а он, оказывается, еще готов торговаться.

Но у меня наготове имелся другой пример:

– Допустим, вы наняли частного детектива для того, чтобы убедиться в неверности своей супруги. Он же, проведя тщательное дознание, выяснил, что она чиста и невинна, как младенец. Нравится вам это или нет, но платить по счету все равно придется.

– Какое это имеет отношение ко мне? – едва ли не с возмущением воскликнул толстяк.

Я подался вперед и придавил его к креслу холодным, абсолютно бесстрастным взглядом – каждое утро я отрабатывал его перед зеркалом. На меня пахнуло кислым запахом пота и страха. Да, он все-таки боялся, хотя и пытался хорохориться.