Александр Хлебников - Последнее средство

Александр Хлебников

Последнее средство

Черная бездна, разноцветье немигающих звезд, образующих гигантскую сферу, и в центре ее - ничтожно малое зернышко звездолета... "Неустрашимый" возвращался к Земле. Разогнавшись возле Юпитера до крейсерской скорости, он выключил двигатели и год за годом, влекомый силой инерции, беззвучно мчался к цели: к желтой звездочке - родному Солнцу.

Жилые помещения корабля темны. Экипаж погружен в глубокий сон анабиоза. Бессменную вахту за людей несет ГЭМ - главный электронный мозг, наделенный почти человеческим интеллектом. Он бдительно контролирует механизмы, обеспечивающие сохранность жизни людей, тщательно следит за работой навигационных и энергетических систем.

Когда до Земли остался год полета, на магнитной ленте, медленно ползущей через анализатор обстановки, ГЭМ принял сигнал о необходимости начинать торможение.

ГЭМ включил двигатели. Одновременно он начал постепенно повышать температуру в гипотермических камерах, в которых находились люди, а в газовую смесь стал вводить химический стимулятор - виталит. Наступала самая ответственная пора - ровно через час люди должны были пробудиться.

"15 минут с момента отсчета. Пульс и дыхание людей изменились в соответствии с программой", - делает ГЭМ запись в бортжурнале.

"45 минут. Показания биологических датчиков нормальны", - отмечает ГЭМ.

Следуя программе, он вводит в газовую смесь "ударную" дозу виталита и голубыми значками объективов всматривается в линии электроэнцефалограмм. Они прямые, но через несколько секунд должны изломаться пиками, всплесками - характерными для активной деятельности мозга.

Однако проходит минута, вторая, третья - линии остаются прямыми! Астронавты, вырванные из небытия, не обрели сознания!

"Резкое отклонение от предусмотренной программы, - констатирует ГЭМ, проявление случайности, ранее не наблюдаемой и не предвиденной".

Все-таки ГЭМ не был человеком: он не встревожился и не испугался. Не имея указаний, что предпринять при возникновении подобной ситуации, он был всего лишь "озадачен", то есть поставлен перед необходимостью создать собственную программу действий.

ГЭМ знал, что астронавты в бессознательном состоянии могут находиться только десять минут, а затем их ждет безумие и смерть: Виталит не сработал. Нужен принципиально новый, не химический стимулятор пробуждения людей. Какой? И ГЭМ начал "размышлять" - если этим понятием можно назвать лавинообразные электронные процессы. За микросекунду возникали и гасли миллионы связей, охватывающие необъятные пласты "памяти" и предыдущего "опыта". Но прошла целая минута, прежде чем ГЭМ начал самостоятельно действовать...

Прерывистый рев сирен потряс воздух. Обычно их включали при близкой метеоритной опасности. Нет ничего страшнее, когда корабль попадет в летящий навстречу метеоритный рой. При сложении колоссальных скоростей корабля и метеоритов, камешек, величиной всего лишь с горошину, при ударе способен испарить мгновенным всплеском энергии броневые листы корпуса площадью в несколько квадратных метров... Если, конечно, он прорвется через противометеоритную защиту.

Поэтому каждый астронавт, где бы не находился, услышав тревогу, из ближайшей ниши хватал защитный скафандр и отработанным до автоматизма движением натягивал его...

Еще и еще раз взвыли сирены. Линии электроэнцефалограмм не искривились.

"Пытался воздействовать на "сторожевой центр" мозга людей. Бесполезно! - отпечатал ГЭМ на ленте бортжурнала. - Применив ранее различные стимуляторы, тоже потерпел неудачу. Осталось последнее средство. Хотя оно недоступно моему пониманию, ввожу его в действие. Начинаю отсчет. 00 секунд. Пуск!"

Биолог взволнованно разглядывал ленту бортжурнала. Колонки цифр, значки формул и лаконичные фразы бесстрастно запечатлели на ней напряженную борьбу за жизнь людей, которую только что вел ГЭМ, стараясь вызволить людей из мрака забвения.

- Смотрите, виталит оказался неэффективным. Нарушена его структура... Любопытно, какое последнее средство использовал ГЭМ, спасая нас? И почему он не назвал его в бортжурнале?

- Почему не назвал, я догадываюсь, - заметил кибернетик. - ГЭМ напечатал, что оно недоступно его разумению. А раз сущность какого-то явления ему не понятна, он и воздержался от его определения... Впрочем, мы можем выяснить точно. Олег, - обратился кибернетик к капитану, - тебе, кажется, дано право в исключительных случаях входить в речевой контакт с ГЭМом. Спроси его, что же он все-таки придумал?

- Отвечаю, - откликнулся ГЭМ на вызов капитана. - В качестве последнего средства я использовал звуковой комплекс хаотической информации. Он содержит элементарные перечисления ряда предметов и явлений. Названные в определенной последовательности, они воздают скрытую энергию. Ее природа не поддается ни одному моему определению и, по моему мнению, сверхъестественна...

- Еще раз познакомь нас с этой странной информацией, - попросил капитан.

- Выполняю приказ, - сказал ГЭМ.

В динамиках щелкнуло - и вдруг в тесное помещение ворвалась огневая, хватающая за душу старинная русская песня! Будто стены внезапно раздвинулись, и пахнуло морозным ветром, запахом снега и смолистых елей.

Грудной женский голос, полный страсти, задора, вызова самой судьбе, пел о месяце, что птицей летит над полем, о том, как оно блестит серебряными искрами и как от взгляда милой кружится голова...