Дмитрий Биленкин - Фантастика, 1966 год. Выпуск 3

Кажется, Бальзак сказал, что предисловие романиста равно честному слову гасконца. Примерно так же надо оценивать вступительные слова составителей, которые принимаются расхваливать собранные ими произведения. Между тем отношение составителя ясно уже из самого факта включения той или иной вещи в книгу. Поэтому речь может идти только о представлении авторов.

Впрочем, даже в этом нет большой нужды, так как почти все имена, которые читатель найдет в третьем выпуске «Фантастика, 1966», ему, вероятно, знакомы. Это вовсе не означает, что здесь объединились маститые литераторы; как раз наоборот, авторы сборника весьма молоды, если даже не по возрасту, то уж, во всяком случае, по стажу работы над фантастической темой.

Предлагаемые произведения можно разбить на две примерно равные по объему группы.

К первой половине относится фантастика, озабоченная какими-либо серьезными проблемами, например научными, как в повести Д.Биленкина «Десант на Меркурий», или социальными у З.Юрьева. Конечно, не надо думать, что автор повести «Башня Мозга» воображает, будто машинная цивилизация кирдов, в которую внесли оздоровляющее смятение три советских космонавта, может и вправду существовать где-либо в просторах Галактики. Это всего лишь фантастическая модель обесчеловеченного, диктаторского общества.

Заметим, что З.Юрьев изменил своему амплуа — специалиста по зарубежной тематике (так зарекомендовал он себя прежними повестями, например, «Финансист на четвереньках», «Фантастика, 1965», выпуск I). Зато эстафетную палочку памфлета подняли на этот раз Б.Зубков и Е.Муслин. Они продолжили, или, как говорят писатели-фантасты — большие любители научной терминологии, экстраполировали в будущее тенденции современного общественного развития капиталистических стран, где все сильнее расцветает промышленный шпионаж и «контроль над мозгами» М.Анчарова главным образом занимают этические, нравственные проблемы. В его новой повести «Голубая жилка Афродиты» действуют все те же «три мушкетера» — художник Якушев, поэт Панфилов и физик Аносов, которые были представлены читателям раньше, в частности в повести «Сода-солнце» («Фантастика, 1965», выпуск III).

Н.Суханова («Ошибка размером в столетие») выступает в фантастическом жанре впервые. Если до сих пор машина времени верно служила фантастическим героям комфортабельным транспортом для прогулок по векам, то Н.Суханова подошла к делу с новой стороны: она задумалась над тем. какое влияние на окружающее может иметь сама машина. Да, впрочем, была ли машина, может быть, никакой машины-то и не было, а мрачные картины изуродованного мира родились в воспаленном мозгу мелкого служащего Поля Хорди под влиянием неустройства окружающей действительности и острой неудовлетворенности собственной судьбой. Но как бы то ни было — мысль ясна. Точнее, даже две мысли: во-первых, человек несет ответственность за самого себя перед другими, он не может уйти от нее, «перепрыгнув» через препятствия и предоставив кому-то другому их устранение; а во-вторых, человек несет ответственность и за других, за весь мир, никакая «неприметность» не в состоянии освободить его от этой ответственности, он не может, не должен соглашаться на непродуманные, неизвестно к чему могущие привести эксперименты, какими бы невинными на первый взгляд они ни казались.

С небольшими рассказами — жанр, начавший умирать в фантастике, так как почему-то в последнее время все пишут только повести, — выступают совсем еще начинающий В.Щербаков я, наоборот, хорошо известный нашим читателям Р.Яров.

Однако рассказы Р.Ярова относятся уже ко второй группе.

Ее составляет фантастика юмористическая, которая, впрочем, тоже занята серьезными делами, но решает их своими собственными веселыми способами. Конечно, такое деление в значительной степени условно: элементы пародии есть, скажем, и в памфлете Б.Зубкова и Е.Муслина. Но там авторы не столько смеются, сколько негодуют. В повести П.Багряка, пародирующей традиционный зарубежный детектив с загадочным убийством и сыщиком-любителем, гораздо больше скрытой издевки, что послужило поводом для отнесения повести во вторую группу, хотя принадлежность ее к юмористике может и оспариваться. Впрочем, это не единственная неясность с П.Багряком. Данный автор, с которым читатели могли познакомиться впервые по публикации в журнале «Юность», — лицо не совсем обычное. К сожалению, вот все, что мы можем сказать: авторское вето пока не дает возможности расшифровать это, бесспорно, интригующее сообщение.

Мы совершенно уверены, что большинство любителей фантастики услышат впервые о многих советских писателях и книгах, прочитав большой критический обзор фантастики 20-х годов.

И наконец, отвечая на пожелания читателей, мы включили в сборник полную и вполне научную библиографию научной фантастики за два предыдущих года.

В.РЕВИЧ

Полынов знал, что к психологам в космосе относятся с иронией. Прежде всего потому, что редко кто замечал их работу. И не случайно: плох тот психолог, чья деятельность заметна для окружающих.

В этом были, конечно, свои минусы. Когда человека брали в полет на должность «врача-биолога-психолога», капитана несравненно больше интересовало, какой он врач и какой биолог. А зря! На последней конференции космопсихологов кем-то из выступавших был рассказан случай из практики. Ситуация была точно такой: чужая планета, посадка, нервная лихорадка пальцев… Психолог на том корабле был шляпой из шляп: хорошо зная капитана корабля Тугаринова, он тем не менее не удосужился провести профилактику. И в самый ответственный миг Тугаринов взял управление кораблем на себя!

Тугаринова вовремя оттащили. Но секунда, когда капитан руководил спуском на Венеру, кое-кому стоила седины в волосах. Даже стажеру известно, что человек с его медлительной реакцией, неспешной сообразительностью просто не в силах сам, без участия автоматов посадить корабль на незнакомую планету, что взяться в такой ситуации за рули — значит прямехонько улечься в гроб да еще захлопнуть крышку.

Конечно, поступок Тугаринова объясним. Трудно, очень трудно покорно лежать в кресле, когда решается: чет или нечет, победа или гибель. Решается автоматикой. Взвоешь!

Не один Тугаринов, многие ворчали. А сорвался именно Тугаринов. Недоверие к автоматам? Ха… Не к автоматам, а к людям. Тем для космолетчиков безвестным, безымянным людям, которые делали всю эту аппаратуру. Тугаринова испортила былая слава — вот что. Высокомерие и самоуверенность таились в нем как болезнь; в опасную минуту наступил кризис.