Днепров Анатолий
Мир, в котором я исчез
Меня купили мертвым и вывезли к Удроппу из морга. В этом нет ничего удивительного, как нет ничего странного и в том, как я попал в морг. Просто перерезал себе вены в ванной комнате гостиницы «Новый свет». Если бы не долги за номер, меня не нашли бы так скоро, вернее, нашли бы слишком поздно.
Но долги были, и частично из-за них я сделал неудачную попытку отправиться в лучший мир. Мне очень хотелось встретиться там с моими недальновидными родителями и сказать им, что я думаю про них и вообще про всех тех, кто плодит детей для нашего цивилизованного государства.
Как мне сейчас известно, Удропп купил меня за 18 долларов 09 центов, причем 3 доллара 09 центов у него взяли за одеяло, в которое он меня упаковал.
Так что круглая мне цена 15 долларов.
Представляете, с какой скоростью Удропп прокатил меня от морга до своего коттеджа в Грин-Вэли! Если бы не эта скорость, плакали бы его денежки. Вместо меня ему досталось бы несвежее одеяло плюс расходы на мои похороны!
Меня оживили по всем правилам: влили три литра крови, впрыснули адреналин, куда-то накачали глюкозу с рыбьим жиром, обложили грелками и опутали электрическими проводами. Затем Удропп выключил электрический ток, и я начал дышать без посторонней помощи, а сердце забилось как ни в чем не бывало. Я открыл глаза и увидел Удроппа и рядом с ним девушку. – Как самочувствие? – спросил Удропп, тип в белом халате, с физиономией человека, занимающегося ради собственного удовольствия убоем крупного рогатого скота.
– Спасибо, сэр. Хорошо, сэр. Кто вы такой, сэр? – Я не сэр, а Удропп, Гарри Удропп, доктор медицины и социологии, почетный член Института радиоэлектроники, – прорычал Гарри. – Есть хотите?
Я кивнул головой.
– Принесите ему тарелку супа.
Девушка вспорхнула со стула и скрылась. Гарри Удропп бесцеремонно задрал кверху мою рубаху и при помощи шприца влил в меня какое-то химическое вещество.
– Теперь вы совсем живой, – сказал он.
– Да, сэр.
– Гарри Удропп.
– Да, сэр Гарри Удропп.
– Я надеюсь, у вас не очень развиты интеллектуальные способности? – Надеюсь, нет.
– Где вы учились?
– Почти нигде. Кончил что-то вроде университета. Но это так, между прочим.
Про себя я решил, что Гарри меньше всего нуждается в людях с высшим образованием.
– Гм. Чему вы там учились? Я решил, что в моих интересах ничему там не учиться.
– Играть в гольф, танцевать, ловить рыбу, ухаживать за девушками. – Это хорошо. Только не вздумайте ваши знания применять к Сюзанне.
– А кто это? – Девушка, которая пошла за вашим ужином. – Уже ночь?
– Нет, уже позавчерашний день. И вообще какого черта вы задаете вопросы!
Я решил, что бывшему мертвецу неприлично задавать много вопросов Гарри Удроппу, доктору и так далее, почетному члену Института радиоэлектроники.
Сюзанна сказала:
– Вы будете участвовать в испытании модели «Эльдорадо». Кстати, как ваше имя?
– Гарри.
– Плохо Босс не любит, когда, кроме него, есть еще какой-нибудь Гарри. Вы не ошиблись? После смерти это бывает.
– А что такое «Эльдорадо»? – спросил я.
– Это мир счастья и процветания, достатка и социального равновесия, мир без коммунистов и безработных.
– У вас это здорово получается! Как у дикторши из «Нейшнл видео». – В «Эльдорадо» вам отводится важная роль.
– Вот как. Какая же?
– Вы будете рабочим классом, – Кем, кем?
– Не кем, а чем. Пролетариатом.
Я подумал и спросил:
– Вы уверены, что я воскрес?
– Вполне.
– А какую роль в «Эльдорадо» отводят вам?
– Я буду обществом предпринимателей. Сюзанна вышла, и вошел Гарри Удропп.
– С сегодняшнего дня мы вас кормить не будем. Вам придется поголодать!
– Чудесно! Вы исследуете процесс умирания от голода? – спросил я. – Старо.
– И все же как я буду питаться?
– Вам нужно будет поступить на работу.
– Вы еще не выбросили одеяло, в котором меня можно увезти обратно?
– В моем высокоорганизованном обществе найти работу не будет проблемой.
– Мне придется долго ходить и искать. Я не выдержу. – Вам никуда не придется ходить.
– А как же?
– Вам нужно будет нажимать только кнопки. Когда вас примут на работу, появится зарплата, а появится зарплата, появится еда. – Ведите скорее меня к этой кнопке!
– У вас еще не подготовлен психологический фактор. Вы не сможете нажимать кнопку с должным энтузиазмом.
– Я буду ее нажимать с любым энтузиазмом!
– Для чистоты опыта нужно поголодать еще пару часиков. – Я буду жаловаться!
– Вы не будете жаловаться, потому что вас нет. – Как так?
– Вы же умерли.
«Эльдорадо» – это три огромные машины в разных углах обширного зала. Они соединены между собой проводами и кабелями. Одна машина отделена стеклянной перегородкой. Гарри Удропп сел за пульт в центре зала и сказал:
– Шизофреники, профессора и сенаторы пытаются усовершенствовать наше общество при помощи комиссий и подкомиссий, докладов добровольных комитетов и фондов, экономических конференций и министерства социальных проблем. Все это чепуха. Достаточно четырехсот двух триодов, тысячи пятисот семидесяти шести сопротивлений и двух тысяч четырехсот девяноста одной емкости, и вся задача решается. Вот схема организации нашего общества на сегодняшний день.
Гарри Удропп развернул передо мной и Сюзанной синьку с радиосхемой.
– Справа – блок «производства», слева – блок «потребления». Между ними положительная и отрицательная обратная связь. Заменяя радиолампы и прочие детали «общества», можно добиться того, что система не будет попадать ни в режим сверхрегенерации, ни в режим затухающих колебаний. Когда я этого добьюсь, проблема будет раз и навсегда решена!
Объясняя свой гениальный замысел, Гарри Удропп размахивал руками и вертел головой – такая у него, видно, была привычка. – Но я предусмотрел нечто большее, – продолжал он. – Я ввел в схему человеческий элемент, который нерационально и слишком дорого заменять эквивалентным электронным роботом с ограниченной памятью. Эту функцию будете выполнять вы. – Гарри показал пальцем на меня. – И вы, – сказал он, обращаясь к Сюзанне. Затем он заложил, наконец, руки за спину и четыре раза обошел вокруг пульта.
– Здесь, – он грохнул кулаком по крышке пульта, – мозг нашего «общества», его «правительство». Наверху неоновая лампа выполняет функции президента, то есть стабилизирует напряжение. Вот и все. Мы с умилением посмотрели на президента, который светился розовым огоньком.
