Корепанов Алексей
Рулевой с 'Пинты'
КОРЕПАНОВ АЛЕКСЕЙ
Рулевой с "Пинты"
- Так... Кажется, дожили до галлюцинаций. Рановато... Рогожин оторвался от инфраспектрометра и встревоженно обернулся.
- Что такое?
Бойко стоял спиной к нему, подняв плечи и подавшись к экрану, словно намереваясь пробить его головой и выглянуть в пустоту.
- Что такое? - нетерпеливо повторил Рогожин, попытался подняться, но сразу это ему не удалось - мешала стоящая почти впритык к креслу тумба экспресс-регенератора. И экрана он почти не видел, экран был скрыт за широкой спиной командира. - Летающая тарелка?
- А вот сам посмотри, - сдавленным голосом ответил Бойко, тяжело упираясь руками в наклонную панель дубль-пульта, словно мог упасть, лишившись опоры. - Вместе погаллюцинируем.
Рогожин, наконец, выбрался из кресла и сделал два шага к экрану, дважды простучав магнитными подошвами по бежевым квадратам пола отсека управления. Третьего шага не вышло - Рогожин едва удержал равновесие и замер, издав какое-то невнятое восклицание.
"Космозавр" плавно несся в зоне свободного полета между орбитами Земли и Марса, и от Земли было уже, а до Марса еще далеко, и пусто было в пустоте - ни кометы, ни метеора, ни какой-нибудь неизвестной земным астрономам планеты; только сновали в разные стороны невидимые радиоволны, только мчался звездный свет, только беззвучно боролись, мяли друг друга в объятиях гравитационные поля, да вихри времени, разрастаясь и сжимаясь, катились колесом, растекались ручьями, сплетались клубками, неведомые и недоступные пока никаким приборам.
Кто придумал название "Космозавр", сказать было трудно, но оно неожиданно прижилось - и задолго до окончания монтажных работ на околоземной орбите в репортажах зазвучало это тяжелое, неуклюжее и вместе с тем какое-то скользящее слово. Возможно, оно было протестом против набивших оскомину "Венер", "Марсов" и "Космосов", возможно - вызовом бесчисленным "Альбатросам", "Лебедям", "Искателям", "Вихрям" и "Покорителям", с прошлого века заполонившим страницы научно-фантастических книжек. Впрочем, название вполне подходило этому многотонному, неповоротливому на вид агрегату, обликом своим являющим причудливый гибрид телебашни, ветряной мельницы, радиотелескопа, самоходного комбайна и тысячекратно увеличенной бытовой электромясорубки.
Однако после пуска двигателей это сооружение очень изящно сошло с околоземной орбиты и, наращивая скорость, заскользило прочь от Земли, возвестив миллионам телезрителей своими вспыхнувшими дюзами о начале третьей марсианской экспедиции. И потянулись минуты, часы, сутки полета...
- Выручай, бортинженер, - сипло сказал Бойко, не сводя глаз с экрана. - Где там твоя медицина?
Рогожин сбросил оцепенение, довольно уверенно пересек отсек, остановился рядом с командиром и тоже уперся одной рукой в дубль-пульт, а другой с усилием потер подбородок.
- Космическая мышь... - пробормотал он.
Бойко мельком посмотрел на него и вновь повернулся к экрану. Сдвинул брови, переступил с ноги на ногу, клацнув подошвами.
- Думаешь? А может, рулевой с "Пинты"?
Рогожин оставил подбородок в покое, протянул в раздумье:
- Не-ет, Андрюша. Наверное, все-таки мышь. Нас же двое, да и срок...
- А что же тогда в роли мыши? - возразил Бойко. - Обшивка-то гладкая и голая, как... На ней же нет ничего, и прилипнуть там нечему.
- Не знаю, - пожал плечами Рогожин. - Можно эмпирически. Прогуляться по свежему воздуху.
Рулевой с Колумбовой "Пинты" однажды явился путешественнику Слокому, совершившему в девятнадцатом веке в одиночку кругосветное плавание на яхте. Как-то раз, выйдя из каюты, путешественник обнаружил, что за штурвалом стоит человек в широкой красной шапке, свисающей петушиным гребнем над ухом, с лицом, обрамленным густыми черными бакенбардами. "Сеньор, - сказал незнакомец, приподняв шапку. - Я не собираюсь причинять вам зло... Я вольный моряк из экипажа Колумба и ни в чем не грешен, кроме контрабанды. Я рулевой с "Пинты" и пришел помочь вам... Ложитесь, сеньор капитан, а я буду править вашим судном всю ночь..."
Другой случай произошел гораздо позже. Когда вахта на орбитальной околоземной станции "Салют-7" близилась к концу, космонавты Лебедев и Березовой, работая у пульта, неожиданно увидели у дальнего вентилятора самую обыкновенную мышь с острой мордочкой и длинным хвостом. "Мышью" оказалась салфетка, которая попала на решетку вентилятора, где ее скомкало воздушной струей.
Эти случаи были увековечены в справочниках. Бойко и Рогожин имели представление о защитных реакциях психики в условиях длительного одиночества и сенсорной недостаточности - об этом позаботились психологи в период предполетной подготовки. Бойко и Рогожин были, в общем-то, готовы к неожиданностям на марсианской трассе - две предыдущие экспедиции дали специалистам достаточно пищи для размышлений. Но третья марсианская отсчитывала только первые месяцы...
- Подышать свежим воздухом, - задумчиво повторил Бойко, поглаживая бритую голову. - Сколько до связи?
Рогожин поддернул рукав комбинезона, посмотрел на квадратный циферблат, где пульсировали изумрудные черточки меняющихся цифр.
- Двести двадцать шесть. Почти четыре часа. А насчет медицины... Надо проконсультироваться с Землей.
- Так, принимаю решение. - Бойко, наконец, отвернулся от экрана и теперь деловито смотрел на Рогожина. - До связи никто никуда не прогуляется. После связи тоже. Если уж... - Он запнулся и нахмурился. Проверим манипулятором. А вообще, Сережа... Что т ы там видишь?
- Где? - осторожно спросил Рогожин.
- Ага. - Бойко прищурился. - Уточняешь? Ладно, бортинженер. На обшивке третьего вспомогательного двигателя. Вон там.
Он, не глядя, ткнул пальцем в экран. Забортная телекамера исправно показывала черное пространство, колючки звезд, освещенную солнцем длинную решетчатую ферму, холодно отливающую стальным блеском, и закрепленную на ее конце шестиметровую тускло-серебристую сигару вспомогательного двигателя, который ни разу еще не включался с начала полета.
- Все правильно, - вздохнул Рогожин. - Именно на обшивке третьего вспомогательного. В белых одеждах.
- Вот-вот, - подхватил Бойко, вновь поворачиваясь к экрану. - На ангела похож. Только без крыльев. Или они у него под этими самыми белыми одеждами. Веришь в ангелов, Сережа?
- "И увидел я Ангела, сходящего с неба, который имел ключ от бездны..." Да как тебе сказать?.. Не приходилось встречать.
- Вот и пришлось. - Бойко шумно выдохнул, стукнул кулаком по пульту. - Все. Меняю решение. Четыре часа нам не высидеть - это факт. Судя по всему, видим мы с тобой одно и то же: некто в белых одеждах, внешне похожий на человека, как минимум пять минут сидит на обшивке нашего двигателя. К нам лицом. Так?
