Спринский Василий
ТО, ЧТО ПРИХОДИТ НА ЗОВ
Солнце, неспешно закатывалось за горизонт. На море царил полный штиль. Еле заметные холмики волн от весел галеры, не в силах рассыпаться белыми брызгами, лениво обтекали прибрежные камни Клыка Теней.
Остров не зря носил свое имя. Торчащая из моря узкая, слегка изогнутая базальтовая колонна действительно походила на зуб морского чудовища. Тело ее, изглоданное буйными ветрами и океанским прибоем, несущим в своих волнах огромные массы камней, пронизывали бесчисленные пещеры и гроты, ведущие к подземным озерам и бездонным колодцам, из которых тянуло невыносимым смрадом. Некоторые из пещер были относительно сухими и чистыми, но и там скрывалось нечто невидимое, но от этого не менее опасное для случайного встречного.
Остров этот служил тюрьмой и по совместительству местом казни для особо отличившихся разбойников, убийц и грабителей священных усыпальниц жрецов Сета и Дввалка.
Ахеронская военная галера, удаляющаяся от острова только что освободилась от очередного груза человеческих отбросов. Два десятка преступивших закон бывших людей выбрались из воды на каменистый берег. Бывших, ибо перед тем как подгоняемые ударами пик они покинули галеру, жрец Сета объявил последнюю волю жестокого бога о вычеркивании их имен и душ из Книги Вечности, отказывая им в спокойной загробной жизни. Отныне их бессмертные души отходили во власть древних демонов, испокон веков владеющих Клыком Теней.
Клык спокойно и безучастно принял очередную порцию осужденных, как и много раз до этого. Галера быстро уходила прочь от острова, оглашаемого бранью пробиравшихся по его камням людей.
Некоторые из них объединились в группы, другие предпочитали искать подходящее убежище в одиночку. Отсутствие какой-либо видимой опасности вселяло некоторую уверенность. Постепенно люди разбрелись по всему Клыку. На берегу осталось три человека — двое смуглокожих уроженцев Южного Ахерона и толстый стигиец. Братья-разбойники еще на берегу договорились вплавь убираться с проклятого острова. Похоже, их ничуть не пугали акулы, в изобилии водившиеся в здешних теплых водах. Во всяком случае, они предпочитали честную гибель от вполне реальных земных хищников, чем от неведомого ужаса, приходящего из темных пещер проклятого острова.
Третий человек, жирный стигиец Шеттавос, вполне разделял их мнение, однако не спешил присоединиться к ним. Занятия магией, которой он посвятил свою жизнь не способствовали развитию других его способностей. Благодаря своей толщине, он конечно мог легко держаться на воде, но трезво расценивая свои шансы при встрече с даже маленькой акулой, он благоразумно решил остаться на острове, надеясь на какой нибудь другой способ бегства. По крайней мере, он был лучше других осведомлен о опасностях подстерегающих его здесь.
Братья, тем временем, не задерживаясь, скользнули обратно в воду. Нужно было поторапливаться, чтобы ночь не застала их в море. Шеттавос пожелал им счастливого пути и оставшись в одиночестве, занялся собственной судьбой.
Удалившись в тень, отбрасываемую высокой скалой, он устроился на большом плоском камне и принялся медленно мысленно прощупывать остров в поисках чуждых, нечеловеческих сущностей.
Почти тотчас же он убедился в правоте слухов и древних книжных записей. Остров действительно скрывал в себе некую чудовищную силу. Внутреннее зрение вело Шеттавоса в глубь древней скалы, на десятки и сотни футов вниз под океанское дно. Там простирался огромный лабиринт пещер, колодцев и трещин, лабиринт, который однако, не соприкасался с морем. И в этом лабиринте было что-то живое. Шеттавос уловил медленное движение некоей бесформенной массы, поднимавшейся к поверхности лабиринта.
Толстый колдун медленно и осторожно проникал в сознание неведомой твари. Зрение его раздвоилось. Глаза твари на какое-то время стали его глазами. Уставившись на морскую гладь, практически не различая ее, он в то же время отчетливо видел, как чудовище поднимается по каменным лабиринтам к поверхности небольшого озерца в одной из пещер острова.
Потом началось что-то страшное.
Слухи оказались правдивыми. Чудовище охотилось за людьми. Шеттавос почувствовал, как оно покинуло подземное озеро, не всколыхнув его поверхности, и медленно двинулось по извилистым туннелям в глубь скалы, влекомое запахом мыслей людей, искавших убежища там, где этого ни в коем случае не следовало делать.
В одной из широких, разветвляющихся пещер чудовище разделилось на пять самостоятельных частей, чуть не сведя при этом с ума Шеттавоса, продолжавшего находиться в его сознании. Пять бесформенных клубков теней двинулись к своим жертвам. Колдун видел, как один из таких клубков тихо вплыл в светлую пещеру, где находились четыре человека, незаметно расплылся под ее сводом, а затем обрушился вниз, накрыв собой всех четверых.
Гибкие корни тьмы вцепились в людей, заползая в носы, рты и уши, растворяя глаза, стремясь поскорее добраться до самого лакомого куска мозга.
Люди даже не успели понять, что произошло, а жуткое создание уже почти растворило их. Лишь легкие конвульсивные подергивания тел в глубине хищной массы свидетельствовали том, что еще несколько мгновений назад эти бесформенные комки плоти были живыми людьми. Тьма активно поглощала их, не оставляя ничего — ни одежды, ни металлических пряжек. В пищу шло все.
Та же самая картина повторялась в четырех других пещерах, где точно так же укрывались люди. Никто из них не успел даже вскрикнуть, будучи моментально опутанным и задушенным полуматериальными щупальцами.
За какие-то полчаса с трапезой было покончено. Две дюжины человек исчезли, словно и никогда не существовали на свете. Не осталось даже тонкого золотистого сияния освободившейся от тела души — тварь в первую очередь пожирала именно ее.
По мере насыщения, тварь начала разбухать, соединяя в одно целое свои временно отделившиеся части, постепенно заполняя собой весь внутренний объем острова, нападая на всех, кто имел неосторожность войти в какую-нибудь пещеру или грот. Видимо все они были связаны узкими проходами по которым свободно перемещался подземный ужас.
Однако, чудовище не совершило ни одного нападения на тех, кто не прельстившись обманчивыми укрытиями, оставались снаружи. Монстр знал о существовании еще некоторого количества живых, но не делал ни одной попытки нападения. Неясно было, боится ли он солнечного света, или же обречен никогда не покидать своих пещер. Только ночь могла дать на это ответ, и Шеттавос молил Сета, чтобы его первое предположение оказалось ложным.
