Полуторакилометровый корпус «Императора» содрогнулся, и Элиаса Ванга чуть не выбросило из кресла.
Удар пришёл из носовой части и то, что произошло нечто из ряда вон выходящее, Элиас понял не только по силе толчка. Мигнул свет, и вдруг навалилась неимоверная тяжесть. Это продолжалось секунду-другую, затем часть предметов с лабораторного стола вдруг взлетела в воздух легко, словно пушинки. Через секунду они рухнули вниз, но перегрузки уже не было.
Элиас сообразил, что отключался контроль компенсации ускорения, затем почему-то наступила невесомость, а ещё секундой спустя всё восстановилось. Сам он в момент толчка просто судорожно вцепился в подлокотники кресла.
Ванг находился в лаборатории один и ему не с кем было перекинуться словечком, дабы обсудить чрезвычайное происшествие.
Больше корабль не трясло. Элиас отпустил подлокотники и осторожно встал. Сила тяжести была по ощущениям самая обычная, порядка 1 «жэ», правда, инженеру показалось, что присутствует ещё какое-то слабое боковое воздействие, словно корабль описывает носом плавную дугу.
Возникновение невесомости особенно удивило Ванга — корабль уже начал ускорение для нового «нырка». Это могло означать только то, что и силовая установка на мгновение выключалась.
— Что-то неладно, — сказал Ванг вслух.
На общей системе контроля появилось сообщение, что тамбуры модуля заблокированы. Ванг чертыхнулся и попытался вызвать дежурных пилотов.
Связь с главным постом управления не действовала, и Ванг встревожился уже не на шутку. Учения? Но маловероятно, что бы капитан вздумал провести учения без предупреждения. Ванг слышал, что учения планировали для команды после доставки груза. Кто его знает, не придумал ли хитрый старый космический волк Хуан Лао-Шри неожиданный экзамен для команды и, в частности, для него, Ванга, являвшегося, по сути дела, единственным пассажиром?
На борту Ванга не слишком любили. Никто не выражал неприязнь открыто, но в редкие моменты, что Элиас бывал в модуле экипажа, он чувствовал подобное к себе отношение. Ещё бы, вся команда была занята делом, и только инженер-исследователь сидит в комфортабельных хоромах и валяет дурака. Да ещё и не войдёшь к нему в модуль без допуска. И никто не знает, чем занимается Ванг.
Впрочем, команде приходилось терпеть: у владельцев «Императора» имелся контракт с корпорацией «Panaphone-Shankhai», в просторечии «P-S». Согласно контракту корпорация получала возможность установить на борту лабораторный модуль. Официально было указано, что суть работ заключается в «исследовании функций среды», но реально Ванг занимался совсем не столь расплывчатой задачей. Он отрабатывал собственную методику нового типа связи.
Элиас радовался — ему удалось убедить руководство исследовательского сектора «P-S» в перспективности методики. Элиас Ванг мечтал прославиться. Собственно, тот, кто обнаружил бы способ связи через гипер, стал бы в одночасье не просто известным, а ещё и очень обеспеченным человеком, вне зависимости от того, являлся ли он исследователем-одиночкой или же работал на крупную компанию.
Ванг попробовал вызвать другие отсеки корабля — связь отсутствовала, словно её никогда и не существовало. Он сделал последнее, что мог сделать — вызвал ИИ корабля.
Элиас не любил так называемый «мыслящий компьютер» и вступал с ним в контакт в самых крайних случаях. Мыслящим существом ИИ, разумеется, не был, но ИИ «Императора», по мнению Ванга, настраивал какой-то самовлюблённый гомик: жеманная манера его разговора доводила буквально до белого каления.
Впрочем, сейчас Элиасу не удалось разозлиться — ИИ словно не существовало вовсе, и Ванг испугался по-настоящему. Чувствуя, как внутри разрастается комок, холодящий живот, он загрузить программное обеспечение автономного управляющего компьютера, встроенного в лабораторный модуль.
Автономный ИИ являлся системой существенно более слабой, чем общий «псевдоразум» корабля, но это было даже лучше — на вопросы он отвечал без особых эмоций.
— Главный модуль отсутствует, — сообщил АУК.
— Что?! — вырвалось у Ванга.
АУК повторил.
Элиас почувствовал, что холодный ком в животе заполнил его целиком, от макушки до пяток.
— Так, — сказал он вслух, — только не паниковать.
Энергия есть, система подачи воздуха работает — никаких тревожных сигналов аппаратура модуля не выдаёт. Даже не будучи специалистом по оборудованию космических судов, Ванг понимал, что если продолжает поддерживаться искусственная гравитация, то, значит работает главная силовая установка. Всё, в общем, пока не так страшно.
Он постарался оценить ситуацию. Что может вызвать такой удар? Столкновение с космическим телом? Но они вышли в обычное пространство вдали от звёздных систем, здесь вероятность шального метеорита ничтожна — проще пытаться попасть окурком в урну, бросив его из стратоплана.
«Император», как и большинство современных кораблей общего назначения, представлял собой конструктор, набор более или менее стандартных блоков. На осевую основу, или на жаргоне технологов «хребет», как сегменты детской «пирамидки», навешивались любые модули. Длина «хребта» варьировала в зависимости от назначения судна. Внутри этого связующего тоннеля курсировали скоростные лифты.
На одном конце «хребта» размещался блок силовой установки с разгонными и тормозными двигателями. На противоположном конце устанавливали модуль управления — отсек экипажа, в совокупности с генератором разворачивания пространства, позволявшим кораблю нырять в образовывающуюся «щель». Венчал носовую часть «зонтик», генератор силового поля, защищавшего корабль от «космической эрозии» — повреждения межзвёздным молекулярно-пылевым мусором, который при разгоне до субсветовых скоростей, на которых возможно было ныряние в надпространство, быстро разъедал обшивку. «Зонтик» работал ещё и как пылесос, пополняя запасы топлива.
Все модули, особенно предназначавшиеся для постоянного пребывания членов экипажа и пассажиров, являлись независимыми системами с отдельными установками жизнеобеспечения и тому подобными агрегатами. Правда, основное питание поступало от главной силовой установки.
Лаборатория Ванга размещалась примерно в начале второй четверти длины корабля, если мерить от носовой части. Это получалось как раз непосредственно перед первым грузовым модулем. Она представляла собой специальную конструкцию и состояла из собственно лаборатории, мастерской — автоматического мини-завода, где Элиас мог решать вопросы, возникающие по ходу экспериментов, спальни и зоны отдыха.
