– А можете ли вы ответить на обвинение в том, что технологии, используемые сейчас командой «Хохлатого пингвина» для коммерческих целей, были созданы на деньги Организации Объединенных Экономик для создания защитного кольца вокруг Земли, чтобы не допустить попадания астероидов и комет?
– Не могу. У меня – моя работа. И я делаю ее.
– Спасибо, капитан Линд. Наше время подошло к концу. Не желаете ли сказать что-либо сугубо личное людям, ожидающим вас дома? Рассказать о том, в чем воплотился для вас дух вашей миссии, ее страхи и надежды? Ведь вы несете знамя человеческой цивилизации туда, куда не простирались наши самые смелые фантазии!
Белла уставилась в камеру. Секунда тянулась за секундой. Симулятор телеведущей смотрел на нее с надеждой, криво улыбаясь. Где-то неподалеку чихал аэратор, выбрасывая влагу.
– Нет. Не желаю, – произнесла Белла и протянула руку, чтобы содрать камеру с ящика.
Но вдруг замерла в нерешительности. В самом деле, отчего не сказать? Си-эн-эн сгладит паузу, представит так, будто она нисколько не колебалась перед заключительным словом.
– Ладно. Я скажу. Мы собрались делать тяжелую работу – тут никаких сомнений. Весь мир глядит на нас, ожидая, что мы не допустим ошибок. Мы отправились в самое важное путешествие за всю историю космических полетов – быть может, за всю историю путешествий вообще, – и никто из нас не подготовлен для такого. Поверьте мне на слово: моя команда – лучшая в нашем деле. Но наше дело – добывать кометы. Мы толкаем лед, и делаем это отлично. Изучение инопланетных артефактов нигде не прописано в наших контрактах, даже самым мелким шрифтом. Но мы постараемся. Когда доберемся до Януса, спать не будем, пока не выдавим до последней капли все данные о нем, что бы ни случилось. Это наше обещание миру.
Белла перевела дух.
– Я еще хочу сказать пару слов про свою команду. Никому из нас не приказывали лететь к Янусу. К нам поступил официальный запрос. Мы имели право проигнорировать его. Я поставила вопрос на голосование. Случилось так, что большинство проголосовало за Янус. Но с момента голосования я ни на секунду не переставала думать о людях – хороших, замечательных людях, – которые проголосовали «против». У них остались родные, друзья. Но я не слышала ни от одного из проголосовавших «против» ни единого злого слова – даже шепотом. Как только мы включили тягу, то все отдались новому делу целиком и полностью, решительно и непреклонно. Другого я и не ожидала от команды, но это не значит, что я не горжусь ею. Я и представить не могу лучшей команды. И мы вернемся все вместе, целыми и невредимыми. Можете расценивать это как обещание.
– Спасибо, – деловито ответил симулятор. – А теперь не прочтете ли наше рекламное объявление?
* * *Белла подлила «Гленморанджи» в стакан Светланы. Обе сидели в капитанском офисе – как обычно после хлопотного дня. Белла пригасила свет, позволяя рыбе передохнуть, поставила скрипичную музыку – Светлана не распознала ее. Но все равно так приятно было погрузиться в тихую мелодию. Офис капитана был одним из немногих мест на корабле, где музыка не мешалась с гулом насосов и генераторов.
Белла перевернула бутылку, выцеживая последние капли:
– Все, конец забаве – по крайней мере, до следующей смены.
– У тебя виски включен в список снабжения? – поинтересовалась Барсегян, слегка испугавшись.
Отчего-то ей никогда не приходило в голову спросить, откуда подруга добывает столь редкий деликатес.
– Официально – нет. Если в табелях где-то и есть графа для односолодового виски, я еще не нашла ее.
Белла захихикала.
– Но у меня есть свои каналы!
– А именно?
– В основном пилоты грузовиков. – Белла перешла на шепот, будто выбалтывала подружке на детской площадке ужасный секрет. – Обычно у парней с двадцатью годами стажа на крыле, начинавших большей частью на линии Земля – Марс. Как Гаррисон.
Света обнаружила, что помимо воли глядит на портрет Гаррисона Линда на капитанском столе, хотя уже рассматривала его тысячи раз. Эдакий красавец-юноша: в ярко-оранжевом скафандре, шлем под рукой, улыбка во весь рот. За спиной – эмблема старого космического агентства.
– Наверное, они знали его, – предположила Света, глядя на подругу.
– Да, знали его – или о нем. С тех пор я всегда могла попросить об одолжении – и получить его. Хотя у них могли быть неприятности, если бы узнало начальство. Так что я не злоупотребляла.
Она встряхнула бутылку в последний раз и печально поставила на полку, рядышком с такой же пустой.
– Однако настало время злоупотребить еще малость.
– Я уверена: они обожают хлопотать для тебя.
– Они отличные ребята.
– Видимо, очень уважали Гаррисона.
– Да уж, это точно.
Света думала, что Белла сменит тему – вроде все обговорили, – но капитан сказала:
– Его любили почти все, с кем он работал. Просто войдет в комнату – и все западают. Я встречала много таких людей, но первое впечатление быстро рассеивалось – и будто ничего не было. А Гаррисона не переставали любить.
Подруги долго сидели молча.
Белла обычно вспоминала мужа просто потому, что беседа касалась его. Но временами Светлана покидала капитанскую каюту, думая, что подруга втайне надеется поболтать побольше о Гаррисоне. Несмотря на близость, Света всегда уклонялась от такого разговора. Она опасалась, что рана подруги куда больнее и глубже, чем казалось ей самой.
И сейчас, причем сильнее, чем когда-либо, Света ощутила: Белла предлагает вспомнить о Гаррисоне, озвучить все, что не сказала за предыдущие годы.
– И сколько уже прошло? – спросила Света, хотя и знала ответ.
В конце концов, считать она умела.
– Двадцать один год. – Капитан улыбнулась. – Могу, если хочешь, сказать не в годах, а в часах. Не понимаю отчего, но я много думаю о нем в последние несколько дней.
– Подозреваю, Янус тому причиной, – предположила Света, нюхая янтарную жидкость в стакане, вдыхая торфяной аромат.
– Наверное. Гаррисон бы сломя голову ринулся за ним. Если б только знал, что мы собираемся делать, из кожи бы выпрыгнул, чтоб попасть на борт.
– И всерьез гордился бы тобой.
– Вот это я и повторяю себе – что достойна чьих-то воображаемых ожиданий.
Белла посмотрела осторожно и внимательно на Свету, будто ожидая, пока музыка немного стихнет.
– Знаешь, то, что я сейчас тебе расскажу, я никому еще не рассказывала. И ты – никому, хорошо?
Светлана кивнула, затаив дыхание.
– Десять-двенадцать лет назад, может чуть больше, у меня пошла скверная полоса.
Белла закурила.
– …Гаррисон всегда был амбициознее меня. У него были большие мечты, грандиозные идеи. Я и представить не могла себя в капитанском кресле «Хохлатого пингвина», с полутора сотнями людей под началом. Даже Гаррисон посчитал бы мысль о таком чересчур фантастичной.
– Времена меняются, – пробормотала Света чуть слышно, не желая перебивать.
– Но не настолько, – заметила Белла.
Потом она снова замолчала и неспешно затянулась.
– Гаррисон умер, я продолжила жить. Почти по инерции делала правильные карьерные ходы, не оглядывалась. Перешла с Земли на околоземные рейсы. От них – на Луну. Боже, как я ненавидела ее! Я до сих пор чувствую ее пыль в глазах.
Светлана улыбнулась:
– Пыль ненавидят все.
– И я перескочила на Марс. Потом разменяла Большой Красный на окраины системы. А после вдруг случилось оно самое. Я взорвалась внутри. Перегорела. Ничего не могла. Меня вывезли на Землю, отдали на попечение умникам из медотдела компании – мол, депрессия. Сказали, я стремлюсь дотянуться до Гаррисона, равняюсь на него. Будто я пытаюсь сделать его карьеру, раз сам он не может.
– Они были правы?
– Где-то наполовину. В остальном, мне кажется, они просто не могли разобраться. Малютка Белла Линд, пытающаяся сделать карьеру в космосе.
Она зло рассмеялась:
– Ну да, я выгорела – но ведь выгорали и мужчины вокруг меня. Отчего мозгоправы не говорили им, что они пытаются жить за кого-то?
– Мужчины все еще правят миром, – заметила Светлана. – Постоянно то одно, то другое напоминает мне об этом. Будто я все время на испытательном сроке. Дескать, мы доверим тебе поиграть с дорогой игрушкой, но в момент, когда ты оступишься…
– Ты работаешь вдвое больше любого в твоем отделе.
– И не потому, что работа такая уж трудная, – взялась объяснять Света, хотя знала, что никаких объяснений не нужно. – Просто они не потерпят и единственной ошибки.
– Понимаю. Я знаю, как ты себя чувствуешь.
Светлана отхлебнула малюсенький глоток виски, решив максимально растянуть удовольствие.
– В результате иногда я становлюсь чересчур ершистой. Перед тем как началась катавасия с Янусом, я рыкнула на Перри. Он вздумал жаловаться, что слишком уж затянулся ремонт.
– А, это потому, что я рычала на него, – заметила Белла.
