– Не вижу…- начал Виккерс. Но Крофорд прервал его на полуслове.
– Вы напишите так, словно сами обо всем узнали. Вы намекнете на хорошо информированные источники, не называя их. Мы предоставим вам материалы, но все должно исходить от вас.
Виккерс медленно поднялся и протянул руку за шляпой.
– Спасибо, что вы подумали обо мне, - сказал он, - но меня не интересует ваше предложение.
Энн Картер сказала Виккерсу:
– В один прекрасный день, Джей, я так разозлюсь, что разобью тебе голову. И тогда, может, узнаю, чем она набита.
– Мне нужно написать книгу, чем я и занят в настоящий момент. Ты имеешь что-нибудь против?
– Твоя книга может подождать. Ее ты всегда сможешь написать. А вот эту, о которой шла речь, - нет.
– Давай, давай. Скажи, что я швырнул на ветер миллион долларов, ты ведь именно так считаешь?
– Ты мог получить с них кругленькую сумму и заключить с издателем такой договор, что пальчики оближешь.
– И отложить в сторону мое самое великое произведение, - сказал Виккерс. - Остыть и, вернувшись к книге снова, понять, что душа к ней уже не лежит.
– Любая книга, которую ты пишешь, - твое самое великое произведение. Джей Виккерс- ты жалкая тень писателя. Согласна, ты неплохо пишешь и твои чертовы книги хорошо расходятся, хотя иногда мне непонятно почему. Если бы ты не зарабатывал этим деньги, ты и строчки не написал. Скажи мне откровенно, зачем ты пишешь?
– Ты ответила сама. Ради денег. Раз ты так считаешь, значит, так оно и есть.
– Ну, ладно, я- лицо заинтересованное.
– Боже мой, мы ругаемся так, будто давно женаты.
– Кстати, то, что ты никогда не был женат, доказывает, какой ты эгоист. Бьюсь об заклад, ты никогда и не думал о женитьбе.
– Думал однажды, - вздохнул Виккерс, - но это было очень давно.
– Ну-ну, урони голову на руки и порыдай. Уверена, это будет впечатляющее зрелище. Вот почему в твоих романах встречаются душераздирающие любовные сцены.
– Энн, во хмелю на тебя накатывает злость.
– Приходится пить, ты сам меня толкаешь на это. Как ты сказал: «Спасибо, что вы подумали обо мне, но меня не интересует ваше предложение».
– У меня было предчувствие, что тут дело не чисто, - упорствовал Виккерс.
– Ты весь в этом, - сказала Энн.
Она выпила вина.
– Под предлогом предчувствия ты не хочешь признать, что отказался от лучшего предложения в твоей жизни. Предложи мне такую сумму, я бы плюнула на все предчувствия.
– Не сомневаюсь, - сказал Виккерс.
– Вот уж этого тебе не следовало говорить. Плати и пойдем. Провожу тебя до автобуса, и чтоб глаза мои тебя больше не видели.
Громадный плакат занимал почти все пространство необъятной витрины:
ДОМА НА ЛЮБОЙ ВКУС 500 долларов за комнату большая скидка за ваш старый дом Через витрину виден был пяти- или шестикомнатный домик, его окружал небольшой, хорошо спланированный сад с лужайкой и солнечными часами. К дому примыкал гараж с флюгером в виде утки. На ровно подстриженном газоне стояли два белых садовых стула и круглый столик, а на дорожке сверкал новенький автомобиль.
Энн сжала руку Виккерса.
– Зайдем?
– Это, должно быть, то, о чем говорил Крофорд.
– У нас есть еще время до отхода твоего автобуса, - сказала Энн.
– Почему бы и нет? Может, присматривая дом, ты перестанешь говорить гадости.
– Будь это возможно, я бы поймала тебя на слове и вышла за тебя.
– И превратила бы мою жизнь в ад…
– Конечно, - нежно сказала Энн, - а зачем же еще выходить замуж за тебя?
Дверь захлопнулась за ними, сразу оборвав шум улицы, и они направились к дому, ступая по толстому зеленому паласу, который пружинил под ногами, словно лужайка.
Продавец увидел их и пошел навстречу.
– Мы проходили мимо, - произнесла Энн, - и решили зайти. Этот дом так привлекателен и…
– Это отличный дом, - заверил их продавец, - и его владельцы пользуются многими преимуществами.
– В витрине написано, что комната в нем стоит пятьсот долларов. Это правда? - поинтересовался Виккерс.
– Все спрашивают одно и то же. Люди не верят своим глазам.
– Так это верно? - продолжал настаивать Виккерс.
– Конечно, - ответил продавец. - Пятикомнатный дом стоит две с половиной тысячи долларов, десятикомнатный- пять. Но пока на десятикомнатные дома желающих мало.
– Что вы понимаете под словом «пока»?
– Дело в том, сэр, что эти дома можно расширять. К примеру, вы покупаете пятикомнатный дом, а через некоторое время замечаете, что вам нужна еще одна комната- мы приезжаем, производим изменения и ваш дом становится шестикомнатным.
– Переделки стоят дорого? - спросила Энн.
– Отнюдь, те же пятьсот долларов за каждую комнату. Все остальное мы берем на себя.
– Эти дома- сборные? - снова спросила Энн.
– Кажется, их так называют, хотя это не совсем соответствует истине. Когда говорят о сборных домах, имеют в виду дома, которые собираются из отдельных конструкций; такая сборка занимает восемь-десять дней. В результате вы получаете только оболочку- без отопления, без каминов, словом, без внутренностей…
– Меня интересует эта дополнительная комната, - прервал Виккерс. - Вы сказали, что в случае необходимости вас следует вызвать и вы присоедините ее.
Продавец как-то сжался.
– Не совсем так, сэр. Мы не присоединяем ее. Мы трансформируем дом. У вас по-прежнему остается удобный дом, планировка которого отвечает самым последним достижениям домостроения. Иногда требуется полная трансформация дома, меняется расположение комнат и тому подобное. Конечно, - добавил продавец, - если вы хотите целиком трансформировать дом, лучше обменять его на новый. За все эти операции мы берем чисто условную плату в размере одного процента в год, не считая, разумеется, стоимости дополнительных комнат.
Он с надеждой посмотрел на них.
– Может быть, у вас уже есть дом?
– Крохотный коттедж в долине, - сказал Виккерс, - ничего особенного.
– Какова его цена, по вашему мнению?
– Пятнадцать -двадцать тысяч, но не думаю, что смогу продать его за эту цену.
– Мы вам дадим двадцать тысяч, - сказал продавец, - после оценки экспертами. Наши эксперты не очень придирчивы.
– Но, - возразил Виккерс, - мне не нужен дом больше чем из пяти-шести комнат. Он не будет стоить дороже двух с половиной-трех тысяч…
– О, это не имеет никакого значения, - ответил продавец. - Разницу мы вам выплатим наличными.
– Ну, это уже совершенная бессмыслица!
