– Вот чем мы необыкновенно гордимся. Этот прибор – чудо науки и медицинской инженерной мысли. Мы называем его «ретрактор» – «извлекатель». Процедура будет произведена с его помощью. Ретрактор поместят каждому из вас на голову, и, уверяю вас, когда всё кончится, вашей внешности не будет нанесено ни малейшего урона. Тончайшие проводки войдут через ушные каналы и удалят микроскопический чип из вашего мозга. Доктора и сёстры дадут вам успокаивающее и ещё что-нибудь, чтобы предельно уменьшить неприятные ощущения.
Он сделал паузу и окинул взором собравшихся.
– Вы впадёте в состояние, подобное трансу, и в это время ваши нервы восстановятся, а память вернётся. Это весьма похоже на то, что пришлось пережить тем, кто прошёл через Превращение в Лабиринте. Но обещаю – это будет и в десятой части не так плохо. Превращение тоже служило определённой цели – с его помощью стимулировались определённые мозговые паттерны. У нас несколько таких комнат, как эта, и целая армия докторов – они уже стоят наготове. Я понимаю – у вас, конечно, миллион вопросов, но на большинство из них вы найдёте ответы сами – в ваших воспоминаниях. Так что подождём до окончания процедуры.
Он опять сделал паузу, а затем завершил свою речь:
– Прошу только несколько секунд – мне надо удостовериться, что медики готовы. Это время вы можете использовать для окончательного принятия решения.
Он пошёл обратно к двери в полной тишине, которую нарушал только свистящий звук его трущихся друг о друга наглаженных брючин, и исчез за стальной дверью, плотно затворив её за собой.
Вот теперь тишина словно взорвалась – все загалдели, заговорили, перекрикивая друг друга.
К Томасу подошли Минхо и Тереза. Минхо наклонился поближе -чтобы они услышали его за гулом весьма горячих споров.
– Вы, шенки, знаете и помните больше любого из нас. Тереза, я никогда не скрывал, что ты мне не нравишься, и всё равно – хочу слышать, что ты на всё это скажешь.
Томасу тоже не терпелось узнать мнение Терезы. Он кивнул своей бывшей подруге. Вопреки всему какая-то крошечная часть его души желала, чтобы она высказалась против предстоящей им процедуры.
Но она сказала:
– Мы должны сделать то, что просит ПОРОК, – и Томаса это высказывание ничуть не удивило. Слабенькая надежда умерла. – Мне кажется, это будет правильно. Нам нужна наша память, чтобы лучше справляться с ситуацией. Чтобы решить, что предпринять дальше.
Мозг Томаса работал, как бешеный.
– Тереза, я знаю – ты неглупа. Но ещё я знаю, что ты очень любишь ПОРОК. Предана ему до мозга костей. Так что – понятия не имею, что ты затеваешь, но я на это не куплюсь.
– И я тоже, – подхватил Минхо. – Они могут манипулировать нами, шутить шутки с нашими долбаными мозгами. Откуда нам знать, не подсунут ли они нам какое-нибудь фуфло вместо настоящих воспоминаний?
Тереза испустила вздох.
– Парни, вы не догоняете сути. Если они могут контролировать нас, заставить делать, что хотят, то зачем им все эти церемонии с предоставлением нам выбора? Плюс – он сказал, что они вынут и ту штучку, что контролирует нас. Для меня это решает всё.
– Угу. То-то я никогда тебе не доверял, – сказал Минхо, медленно качая головой. – А им и подавно. Кто как – а я с Томасом.
– А как Арис? – спросил Ньют. Старший товарищ подошёл к их группке так тихо, что Томас даже этого не заметил. Ньюта сопровождал Котелок. – Ты вроде говорила, что он был с вами, перед тем как попасть в Лабиринт. Он-то что думает насчёт всего этого?
Томас оглянулся и внимательно осмотрел комнату. Наконец он выхватил взглядом Ариса – тот разговаривал с кем-то из группы Б. Он почти всё время проводил с девушками, и Томас находил это естественным – Арис всё-таки прошёл через Лабиринт вместе с ними, они были его «родной» группой. Однако Томас и не думал прощать его за то, что они на пару с Терезой сотворили с ним в Топке, затащив его в горную пещеру и сунув в газовую камеру.
– Пойду спрошу, – сказала Тереза.
Томас с друзьями наблюдали, как она подошла к Арису и девицам-воительницам. Между ними тут же завязался яростный спор, правда, шёпотом.
– Ненавижу эту тёлку, – процедил Минхо.
– Брось, она не так уж плоха, – возразил Котелок.
Минхо закатил глаза.
– Я буду делать прямо противоположное тому, что будет делать она. Вот так.
– И я тоже, – поддержал Ньют. – А ведь я один из тех, у кого вроде как бы эта проклятая Вспышка, а, значит, для меня на кону больше, чем у любого другого. И всё равно – я в эти игры больше не играю.
Разговор Терезы и Ариса не продлился долго.
Томас уже давно всё для себя решил.
– Давайте всё же послушаем, что она скажет. Вот она идёт.
– Он ещё более уверен в том, что это надо сделать, чем мы с вами. Они все за это, – сообщила Тереза.
– Ну вот, для меня ворос решён, – отозвался Минхо. – Если Арис и Тереза за, то я, само собой – против.
Даже у Томаса не получилось бы сформулировать лучше. Все его инстинкты говорили, что Минхо прав, он только до времени не озвучивал своё мнение вслух. Вместо этого он следил за выражением лица Терезы, а та тоже смотрела на него. Ох, как хорошо ему был знаком этот взгляд! Она ожидала, что Томас, конечно же, как всегда, вернее, как раньше, присоединится к ней. Но то было раньше. Теперь – совсем другое дело, теперь все её слова и все её поступки вызывали в нём подозрение. С чего это она так ратует за операцию?
Он смотрел на неё холодным, ничего не выражающим взглядом, и лицо Терезы побелело. Она всё поняла.
– Поступайте, как хотите, – сказала она, покачала головой, повернулась и ушла.
Несмотря на всё, что произошло между ними, сердце Томаса ёкнуло и забилось быстрей.
– Вот мля, – раздался бас Котелка, отрывая Томаса от раздумий. – Не можем же мы позволить им нацепить на нас эти жуткие штуки, а? Лично я с удовольствием подался бы обратно, на свою кухню в Берлоге. Вот честное слово, не вру.
– О гриверах забыл? – спросил Ньют.
Котелок на секунду замолк, потом сказал:
– А они ко мне на кухню не совались, не то что некоторые. Так что к ним у меня никаких претензий.
– Ага, ну, тогда нам придётся найти тебе новое место для готовки, только и всего. – Ньют сграбастал Томаса и Минхо за плечи и отвёл в сторонку. – Мне, блин, все эти споры уже вот где сидят. Чёрта с два они уложат меня на какую-нибудь из этих коек.
Минхо в ответ сжал плечо друга:
– Меня тоже!
– Меня тоже! – повторил Томас. Теперь он мог высказать то, что нарастало у него в душе все последние недели. – Мы будем делать вид, что сотрудничаем, будем крутиться здесь, везде совать свой нос, – прошептал он. – А как только выдастся возможность – вырвемся из этого места.
