– И у вас там все так стреляли?
– Ну, все – не все, но были экземпляры.
– А наш инструктор в академии говорил, что с двух рук стрелять – это баловство.
– Да он прав, в общем, – хмыкнул Бек. – Научить очень сложно, а толку не так уж много. – Кто с собой будет два пистолета таскать? Тем более что, если наткнешься на автоматчика, он тебя и без всяких тренировок по скорости перещеголяет. В стрельбе ценится эффективность, а не стремление к прекрасному.
– Но ты носишь два?
– Должны же быть причуды у старого человека, – улыбнулся Бек. – И потом, я в этом деле не рекордсмен. Помнишь того китайца, Батура?
– Еще бы не помнить. – Батура кивнул.
– Это еще до того, как мы поцапались с Китаем, – объяснил Бек Роману. – Тогда у нас китайцев много было – и нелегалов, и вообще. И вот однажды наши брали серый завод мандаринов – они там со страшной силой подпольный «адидас» штамповали, – те и опомниться не успели, как их всех мордами в землю уложили. Среди прочих одного щуплика обыскали наскоро. Два пистолета нашли. Видимо никому и в голову не пришло, что может быть больше. А когда его среди прочих вели по лестнице вниз, он достал еще два пистолета. Один убитый, четверо раненных. Причем он троих своих приласкал, потому что палил не разбирая, во все стороны… Когда его труп еще раз обыскали – никуда он не убежал, уложили его там же, – нашли еще пистолет, кроме тех, из которых он стрелял.
– В сумме пять?
– Китайцы вообще народ запасливый.
– А может, он просто не знал, что их перезаряжать можно? – предположил Рагоза. – Вот и таскал столько, чтоб без патронов не оказаться.
– Вот этого ребята спросить не удосужились… Такая вот печальная, но очень поучительная история.
– У вас этих историй, я смотрю, не на один вечер хватит, – улыбнулся Роман.
– Это наш опыт, сынок, – степенно сказал Бек. – Не зря китайцы говорят, – не пренебрегай слушать поучительные рассказы, и тогда сам не станешь их героем.
– Они правда так говорят?
– Ну, если не говорят, с их стороны это большое упущение.
Через час Бек и Роман вышли из здания участка. Дождь закончился, оставив после себя мокрый асфальт и приятную свежесть.
– Все, я домой. – Бек зевнул так, что чуть не вывихнул челюсть. – И там меня ждет самый лучший четвероногий друг.
– Собака? – спросил Роман.
– Кровать. При ненормированном рабочем дне кровать – твой самый лучший друг. – При слове «кровать» глаза Бека подернулись мечтательной дымкой. – Только на нее всегда можно полностью положиться.
Роман улыбнулся.
– Кстати, как тебе квартира, что выделило управление? – спросил Бек.
– После курсантской комнаты на четверых – просто хоромы. Кроме того, уже меблированная, видимо, от старых хозяев осталось.
– Да. – Бек посерьезнел. – После войны проблем с недвижимостью не наблюдается, скорее с людьми проблема. Кстати, ты на машине или, может, тебя подвезти?
– Нет, спасибо, – ответил Роман, – вон стоит моя колымага.
– Тогда до завтра. Номер моего линка теперь у тебя есть. Спи спокойно, а завтра начнется твоя настоящая служба.
– Да, до завтра.
Роман поглядел вслед уходящему Беку. Потом сел в свою машину и добрался до дома, до кровати.
Так закончился этот день.
Телефон был старый, добротный, основательный. Теперь таких уже не делали. И звенел он соответственно – никаких тебе там канареечных трелей, тоненьких перезвонов, колокольчиков и иных финтифлюшек, что должны ублажать нежные уши современных придирчивых потребителей. Когда поступил сигнал, внутри телефона оглушительно затрындел огромный металлический звонок. Комната наполнилась яростными звонками, а сам аппарат, сотрясаемый крупной дрожью, бодрым галопом заскакал по тумбочке.
Роман обалдело подскочил на кровати, выхватил из-под подушки пистолет и начал лихорадочно озираться в поисках врагов. Наконец он несколько раз провел рукой по лицу, стирая остатки сна, и тупо уставился на чудовищное средство коммуникации. Подпрыгивая, как молодой жеребенок, телефон уже подбирался к краю тумбочки. Роман машинально подхватил его и наконец снял трубку.
– Алло.
– Роман?
– Да, я… Кто говорит?
– Это Бек, – бодро прогудела эбонитовая трубка. – Я тебя не разбудил?
Роман подумал, как получше соврать, и тут сообразил, что даже примерно не представляет, сколько сейчас времени. Он потянулся за лежащим на тумбочке браслетом. На экране значилось 6:30 утра. Дневная смена в участке начиналась в восемь.
– Тьфу ты, рань какая! – изумился Роман. – Ясное дело, разбудил! – уже на законных основаниях пробубнил он в телефонную трубку.
– Привыкай, – засмеялся Бек. – Слышал такую поговорку: «кто рано встает – тому бог подает»?
– А-а-а-а… – Роман хотел подтвердить, что поговорку он знает, но вместо этого получился зевок. – И чего он нам сегодня подаст?
– Уже подал. У нас труп.
– Чей? – спросонья брякнул Роман.
– Это нам предстоит выяснить. За сим и телефонирую. Собирайся. Рыдван свой не бери, добеги пешочком до площади Триумфа… Знаешь, где это?
– Памятник «неваляшке»? – спросил Роман.
– Ага, вот там тебя Рагоза подберет.
– Ух… буду через двадцать минут, – пообещал Роман, мысленно поминая подлого покойника – что ему еще пару часов не найтись было! – и тем не менее чувствуя, как внутри поднимается охотничий азарт.
– Отбой, – согласился Бек, и трубка запикала в ухо гудками.
Роман выбрался из постели и составил план действий. Сперва на кухню. Чайник, два яйца в ковшик – и на огонь. Пусть варятся. А сам в ванну, на утренний моцион.
Из мутноватого зеркала над обтрескавшейся раковиной на него глянул опухший тип с бардаком на голове и воловьим взглядом. Роман плеснул в лицо холодной водой и намочил волосы, но опухший тип в зеркале нисколько не приободрился, а только стал мокрым.
«Ну, ведь и в лучшем виде не Ален Делон…» – успокоил себя Роман. Зазеркальный двойник кисло согласился и тоже сунул в рот зубную щетку.
Потом выбрался из ванной и пошел на кухню, мастерить нехитрый завтрак. Методично сжевал бутерброд. Аппетита с утра, как всегда, не было, пища казалось безвкусной и как-то по-резиновому проскальзывала в желудок. Заправка на первую половину дня – ничего больше. К этому добавлялось какое-то неявное чувство дискомфорта и тоски. Он прислушался к себе и понял, что дело в самой обстановке. В квартире.
Это была не его квартира. Вернее, она стала его всего два дня назад, поэтому он еще не успел обжиться и привести ее в порядок. И главное, не возникло еще у него с этим местом тех невидимых связей, которые делают место домом человека. Он и это место еще не притерлись друг к другу. Он не привык, не обуютился, вот и все. Но от осознания этого при взгляде на пустые стены лучше не становилось. Роман отложил вилку, и она неестественно громко звякнула. Каждый звук здесь становился вторжением в тишину, и после него тишина еще более властно заявляла о себе. Тогда Роман поднял со стола пульт и нажал на кнопку, ткнув им в маленький телевизор на холодильнике, который, как и почти все здесь, остался от прежних хозяев.
