— Значит, его надо перепрограммировать на самоуничтожение! — потребовал Иван.
— А защита, а системы контроля — они бесконечно дублируют друг друга. Они вперед уничтожат нас!
Иван не сдавался. Не затем он сюда пришел.
— В любой механизм можно запихать гайку меж шестерней, чтоб его разнесло к чертовой матери! — стоял он на своем.
Сихан Раджикрави грустно улыбнулся, ссутулился.
— Это не механизм, уважаемый, это вселенная вселенных…
— Я его сейчас пристрелю! — вмешался Олег.
— Не надо, — старик поднял руку, — не тратьте зарядов, все равно не убьете… через восемь с половиной часов Полигон замкнется и уйдет в иное пространство. Это такая махина, такая силища, что ее не смогут остановить даже все звездные флоты Земли и Федерации… Мы создавали новые, лучшие миры, мы создавали сверхвселенную и позаботились о ее неуничтожаемости. Можно разрушить, взорвать, сломать, перепрограммировать малые, очень малые части Полигона в пределах планет, созвездий… но их тут спрессовано несчетное число. Вы же знаете, это был секретный проект, Полигон создавался сорок лет… в XXXI-ом веке! Вы представляете, что это такое? Сверхпроект! — От волнения Первозург снова перешел на «вы» с Иваном. Сына его он попросту не замечал. — Сверхпроект! Метагалактика Сиреневый Октаподус-IV. Полтора миллиона созвездий и галактик свернули в систему взаимосвязанных пространств, создали цепи гирлянд-лабораторий, связали с многомерными Страшными Полями и Волшебными
Мирами, запустили программы выращивания миллиардов сверхразумных существ… Воплощение несуществующего! Богочеловечество высших порядков! Новая всемогущая раса! Полигон невозможно уничтожить, как невозможно уничтожить Мироздание.
Иван все это слышал и прежде, и потому пропустил мимо ушей. Зацепился за одно слово.
— Мы?! — переспросил он.
— Что — «мы»? — не понял Первозург.
— Ты сказал, что вас было много… ты и в прошлый раз говорил об этом, я правильно понял?
Сихан Раджикрави похолодел, глаза его сузились и стали остекленевшими, бессмысленными. Он понял намек. Этот русский собирается вернуться еще на несколько десятков лет… и тогда произойдет страшное, невозможное. От отпихнул ствол, упирающийся ему в грудь. Зло посмотрел на Олега. Вспомнил свое слово. Да, он обещал взорвать изнутри Полигон, он знал коды.
— Ладно, — выдавил старик, — мы попробуем. Пойдем!
Он покопался в столе, вытащил какие-то странные штуковины, похожие на вьющиеся трубки, заполненные розовой жидкостью, достал черную коробочку. Потом подошел прямо к стене — и в ней образовалась дыра чуть выше его и чуть шире. Иван с Олегом последовали за ним.
Коридор в этой части Полигона был по меньшей мере странным — вместо пластикона прямо на полу, под ногами росла густая сочная трава, верх был голубой и бездонный, по правую и по левую руку торчала сплошная череда изогнутых стволов, перевитых лианами. Когда Иван попытался дотронуться до одного из них, нащупал лишь холодную шершавую стену. Морок! Мираж! Но трава самая настоящая. Он даже сорвал одну травину, рассмотрел ее.
— Будьте осторожны, — предупредил Сихан, — сейчас выйдем на шлюз. Там охрана. Они уже ведут вас, с самого начала. Они все видят и все слышат…
— Их уже нет там! — оборвал его Иван.
После первого же слова он включил сквозное зрение, увидел прозрачный шар и в нем пару двуногих тварей с глазами, но без носов и ртов. Он убил их на расстоянии, волевым усилием, как учили убивать волхвы Старого Мира, коша ничего больше не остается делать.
— У меня не было другого выхода, — пояснил Иван, — они собирались заблокировать нас
— Плевать! — отрезал Сихан. — Этих тварей здесь пруд пруди. Пошли быстрей!
Они ворвались в прозрачный пузырь, прорвав стены-мембраны, тут же сомкнувшиеся за ними. Олег навел было раструб лучемета на тела гадин, собираясь сжечь их. Но Сихан остановил его.
— Спокойно! — Он вытащил из чего-то аморфного три серых студенистых комочка, один проглотил сам, другие заставил проглотить Ивана и его сына.
— Теперь по периферийным отсекам нам обеспечен проход, никто не остановит. Центр уже заблокирован, прорываться бесполезно!
Иван попробовал просветить этот бесконечно удаленный отсюда «центр», но ничего кроме туманного, расплывающегося ядра размером со среднюю галактику не увидал. До него начинало доходить, что дело они взвалили на свои плечи неподъемное… Но уж очень не хотелось идти на второй, запасной вариант, от одной мысли о котором Первозург чуть не отдал концы на его глазах. Надо рискнуть! Надо попробовать! Проклятый черный понедельник! Осталось восемь часов. И скоро внутрь Полигона войдет Алена… нет, она уже давно здесь, но не та, с которой он знаком, а совсем другая, еще ничего не подозревающая, не прошедшая через века страданий и мучений, не имеющая сына, чужая… Не это сейчас главное. Хватило бы сил. Здесь не Старый Мир. Здесь он каждую минуту растрачивает драгоценную белую энергию, и ее не соберешь слишком много в обители «богочеловеков» — искусственно выращенной нечисти.
И все-таки их засекли. Олег успел дать три залпа из лучемета и бронебоя в обтекаемый шар, который несся по трубоходу с другой стороны, он бил прямо сквозь мембрану. А Сихан уже делал первый шаг в тенеты паутины. За ним шагнул в провал Иван. Олег прыгнул в фильтры, когда три изуродованные пламенем, но не убитые твари ворвались в пузырь. Они опоздали совсем немного.
— Мы в узловой точке, — наконец прошептал Первозург.
Иван огляделся. Он видел в полном мраке. Старик не лгал.
Но это была узловая точка одного из бесчисленного множества ярусов Полигона.
— Не годится! — отрезал Иван. Он не имел права размениваться на мелочи. Нетрудно сокрушить этот ярус, перевернуть его вверх дном. Но для Пристанища это все равно что комариный укус для исполинского хомозавра с Иргиза. — Будем пробиваться в центр.
— Они уничтожат нас!
— И тебя?
— И меня! Они уже вышли из-под контроля. Тогда я не знал этого… а сейчас знаю! — Первозург горестно вздохнул: — Эх, если можно было повторить жизнь!
— Вот мы ее и повторяем.
— Нет. Это совсем другое. Тогда я был богом, я летал на крыльях вдохновения, я парил в таких высях, какие вам и не снились. Теперь я жалкий червь…
— Просто тоща у тебя были шоры на глазах, вот и все, — парировал Иван, — а теперь повязка спала. Мы обязаны прорваться в центр!
Олег молчал. Он не узнавал когда-то родного и единственного для него мира, Пристанища. Да и в самом деле, Полигон еще не стал Пристанищем, для этого должны были истечь века, тысячелетия. Но Олег на себе испытал зло мира воплощений, его передергивало при одной мысли о гнусном и вертлявом черве в затылке. Он готов был сокрушить этот мир, он жаждал его сокрушить.
