— Я приказал отключить все видеокамеры, — оглядел Президент все потолки и углы. — Но не уверен, что подчинятся. Отвечают за меня.
— Пытаются следить, — усмехнулась Лена. — Но ничего не получается. Если бы между нами был только сдвиг по времени, то изображение приходило к ним со сдвигом, но поскольку и пространство немного иное, то информация к ним не поступает.
— А как же это? — показал Президент пальцем на холл, прекрасно видимый сквозь дверь. — Я вас оттуда прекрасно видел.
— Вы считаете, что у нас есть ответы на все вопросы? — вздохнул я. — К сожалению, это не так. А конкретно в этом направлении только сдвиг по времени. Честное слово, не наша работа.
— Ангелы-хранители? — опять извлек Президент удобную формулировку.
— Если бы, — отрицательно покрутила головкой Леноша. Очень у нее это мило выглядело. — Нет никаких ангелов-хранителей, есть только мы сами. Это вы поймете, когда…
— А когда? У меня времени дефицит… Ни команду, ни страну без присмотра оставлять надолго недопустимо.
— Да, — согласился я, — многие государственные перевороты произошли во время отсутствия главы на рабочем месте. Но ваше время в вашей власти…
— Тогда начнем, если не возражаете, — решительно двинулся он к лежанке в зоне эксперимента. Из нашей информации было ясно, как это происходит. По крайней мере, внешне.
— Начнем, — кивнула Елена Владимировна. Она была строга, как врач с пациентом. Президент сразу присмирел и даже взгляд изменился — из лидерского стал типично пациентско-кроличьим. Со мной она была ласковей.
После первого этапа разоблачения, в смысле освобождения от одежды, Президент прошел стандартный медицинский контроль на нашей установке. Противопоказаний не обнаружили. Здоров, как… Эх, здорова, как корова — звучит, а здоров, как (?) коров — нет. А как кто? Здоров, как сотня докторов? А сапожника без сапог куда засунуть?..
Ну, раз нет противопоказаний, приступили к процессу эксперимента. Ввели нанодатчики, пока они распространялись по организму, обвешали Гаранта конституции макродатчиками. Все должно быть под контролем, особенно, в случае столь ВИПового пациента. Не дай бог что — потом десять шкур сдерут. Да и сами власы рвать на себе будем.
— Ни пуха! — напутствовала Лена и включила аппаратуру.
Президент успел шепнуть:
— К черту! Нет, лучше к ангелу… — и погрузился.
Мы уже приготовились наблюдать очередное чудо, как он открыл глаза и отчетливо произнес:
— И как с этим жить?
— Вы о чем? — в первый момент не понял я. По хитрой чуть заметной улыбке Леноши я заподозревал, что она догадывается — о чем.
— Как жить человеку смертному мы худо-бедно поняли, — ответил Президент, встретившись с моим взглядом. — Жить, как живется или как можется, а вот как жить Человеку Вечному, который ни вечность организовать не может, ни жизни своих смертных воплощений? Ну, до сих пор не мог. Да и теперь возможности минимальны. Все ж такие суверенные и неприкосновенные! Фу ты, ну ты!..
— Вы не поняли, что невозможность им напрямую вмешаться в нашу жизнь и нам — в их — это «защита от дурака»? — удивилась Леноша.
— Защита от дурака? — примерил идею Президент.
— Ага, — кивнул я, — двусторонняя. От дурака духовного и бездуховного. С инициативой. Оба должны естественно созреть друг для друга.
— Естественно, это как? — спросил носитель мудрости.
— А так, как получилось, — ответила за меня Леноша. — Смертный осознал идею, возможно, подсказанную ему вечным, нашел ее технологическое и техническое решение и встретился с собой вечным. Произошло слияние двух частей единой сущности.
— Надолго ли? — поставил очень правильный вопрос Президент.
— Кто ж знает? — пожала плечами Елена Владимировна. — Поживем, если позволят, увидим, если заметим.
— Не успели всю ситуацию осознать, слишком быстро вернулись, — прокомментировал я.
— Да нет, я все успел, что смог и хотел, — ответил Президент. — Я же вернулся к исходному моменту, разве вы не поняли? Если нам подвластны время и пространство, то такие эффекты легко достигаются. Мог бы и в прошлое вернуться, но, мне кажется, это было бы неправильно. От проблемы не убежишь, ее надо решать.
Я посмотрел на размер файла записи эксперимента — его объем был вполне сопоставим с нашими файлами.
Он, освобожденный Еленой от датчиков, уже сидел и заметил, куда я смотрю.
— Позвольте, я сотру эту информацию, — решительно сунулся он к компу и действительно удалил свои файлы.
— А как же?!.. — вскрикнула Леноша, для которой каждая крупица информации по эксперименту стоила несоизмеримо дороже любых драгоценностей.
— У вас будут другие испытуемые, — пообещал Верховный главнокомандующий, — я позабочусь, а информация обо мне совершенно секретна в целях государственной безопасности. Не обижайтесь, пожалуйста, — обаятельно улыбнулся он ей.
Лена вздохнула и развела руками, мол, ох уж мне эти ваши секреты.
Он был государственно мудр, но недостаточно информирован — все данные по эксперименту сразу дублировались по нескольким адресам во избежание случайной потери и преднамеренной порчи. Что мы и поимели. Разочаровывать высшее должностное лицо не стали, ему необходимо быть уверенным в собственной мудрости, дабы без комплексов управлять другими.
— Так-так-так, — задумчиво протакал он. — Я назначаю вас обоих моими научными консультантами — в этой сфере, разумеется.
— И чем это нам грозит? — поинтересовался я.
— Вы получите все условия для продолжения работы и… вас будут охранять.
— Нас охранять?! — удивилась Лена.
— Для статуса, — улыбнулся Президент. — Чтоб всем ясно было… Я же понимаю, что вы легко уйдете из-под любой охраны, если возникнет необходимость. Но поиграйте какое-то время в солдатиков. И надеюсь, что не откажете мне во встрече, когда я попрошу. Впрочем, взаимно — я тоже всегда в вашем распоряжении. Нам теперь трудно будет друг без друга… И ваш пресловутый «естественный путь» не продолжится без нашей с вами совместной деятельности, ежели мы решим, что он должен быть продолжен. Пока для меня это не очевидно. Возможно, это только вы созрели, восприняли и воплотили идею, а остальным еще зреть и зреть. А что будет, если недозрелых пустить в этот огород? Может, и я был недозрелый? Теперь наворочу дел… Не боитесь?
— Почему-то мне кажется, что для недозрелых этот путь закрыт, — признался я в невесть откуда взявшемся ощущении.
— Что значит, закрыт? — резко повернулся ко мне Президент. — Может быть, тот, кто не готов, не вернется в мир сей? Или не попадет в тот? Что ожидает незрелого — смерть или разочарование?
