- У тебя наверняка связи есть...
- Ладно, не канючь, - разлил Евгений "по третьей", поговорю с ребятами из МИДа, может, они что-то придумают.
- Сам знаешь, никаких денег не пожалею...
- Засунь свои "баксы" себе в жопу! - оборвал его Евгений. - Я тебе по старой дружбе делаю, гнида!
После ресторана Евгений отправился на ночное дежурство, а Алексей поехал домой. Ему хотелось с кем-то поговорить хотя бы ни о чем, но жена уже спала, мерно посапывая в подушку. Тогда он позвонил матери.
- Мам, - спросил он у нее, - я вот до сих пор понять не могу, почему ты меня в детстве Листиком называла?
- Чего это ты вдруг? - удивилась мать. - У тебя случилось что-нибудь? Как ты себя чувствуешь?
- Хорошо, мама, не волнуйся, - успокоил он ее.
- Ну, просто меня по ошибке слишком рано в роддом привезли. Я там целых две недели без дела скучала, а на улице листопад был, и клен еще под окном рос почти уже опавший. Вот я сдуру и загадала: как все листья с него осыпятся, так я и рожу. А потом, когда ты родился и меня отец забирал, я на улице оглянулась на этот клен и увидела, что на нем один листик остался, маленький такой...
- Значит, я еще не родился, - пробормотал Алексей.
- Ты что, плачешь что ли? - опять удивилась мать.
- Да нет, это я так, просто выпил лишнего. Ну ладно, пока. Не болей.
Алексей присел на диван, выключил свет и в темноте отхлебнул из горлышка спасительный "Мартель". В голове его бродили тревожные смутные предчувствия. Минут через пять зазвонил телефон.
- Слышь, Леха, бери с собой весь наличняк, который есть, и дуй ко мне в "угро", - услышал он взволнованный голос Евгения, - я с вертухаями договорился - покажи им паспорт и проходи ко мне в 117-й.
- Понял! - коротко ответил Алексей.
- Не вздумай только "пушку" с собой приволочь! предупредил Евгений, вешая трубку.
"Видно, Слон-Омон здорово влип, - подумал он, выгребая из сейфа и засовывая в спортивную сумку пухлые пачки денег, пересчитывать которые не было времени. - Интересно, кто на него наехал?" Он закрыл сумку на молнию и взвесил в руке. "Должно хватить", - решил он (Алексей давно уже не считал наличность, которую тратил не на дело, а на личные нужды, и привык оценивать ее по объему и весу).
Через пять минут он уже гнал на своем "Мерсе" по пустынному Садовому кольцу со скоростью 150 км/час, а еще через десять минут входил в 117-й кабинет.
- Дай свой паспорт! - приказал ему Евгений, едва он переступил порог.
Евгений засунул красный паспорт Алексея во внутренний карман пиджака и вынул из того же кармана примерно такой же по размеру, но синий.
- Значит, так, - серьезно сказал он, - слушай меня внимательно. Ты - американский бизнесмен Леон Лифдроп.
- Я - американский бизнесмен Леон Лифдроп, - повторил Алексей как под гипнозом.
- Ты живешь в Америке. Завтра... нет, уже сегодня в семь ноль-ноль утра ты вылетаешь из Москвы, где ты был по бизнесу, в свой родной город Нью-Йорк. Вот и вся твоя история.
- Вот и вся моя история... - машинально повторил Алексей.
Он принял из рук Евгения американский паспорт и билет на самолет. На обложке паспорта он разглядел еле заметные красные точечки.
- Где вы его... обнаружили? - спросил он.
- Какая тебе разница! - отмахнулся Евгений. - Главное, я как увидел, так и обалдел: точная Лешкина копия!
Алексей взглянул на фотографию молодого жизнерадостного американца: внешнее сходство и правдо было разительное.
- Тут мне в голову и ударило: нафига ж нам очередной международный скандал нужен?! Лучше мы здесь у себя такого же бизнесмена похороним, только русского - у нас этим уже никого не удивишь. А америкашку этого как будто на его родине убьют, главное, чтоб от нас улетел! Кстати, и баксы все с собой вывезешь без проблем, американцев никто не шмонает.
- Просто и гениально, - похвалил Алексей.
- Тебе, Ференц, какой гроб больше нравится: с кисточками или без? - неожиданно заржал Женька, обнимая друга детства на прощание.
Через пять с небольшим часов новорожденный американец Леон Лифдроп набирал высоту, чтобы взять курс на свой родной город на Гудзоне. Когда он увидел с километровой высоты мутные огни дикого дремучего города, в котором прошлой ночью жестокие варвары зверски убили его русского двойника, у него по спине пробежали крупные холодные мурашки...
Алексей сильно потряс головой, чтобы очнуться от наваждения.
- Are you o'kay? - спросила стюардесса, любезно склоняясь над его сидением в первом классе.
- I'm o'kay, don't worry. Do you have Scotch whiskey?
- Yes, Sir!
- On the rocks, please.
Он расстегнул свою сумку, чтобы дать стюардессе доллар на чай, и увидел, что она доверху забита не зелеными баксами, а разноцветными рублями, которые он в темноте и в спешке сгрузил в нее из сейфа (он всегда держал рубли скраю, а доллары подальше). Ему стало весело: новая жизнь начиналась с нуля!
Алексей выпил стакан виски и уснул с кусочком льда во рту. Ему снилось что-то большое и теплое, придающее непоколебимую уверенность в будущем. Во сне он знал, что с ним все будет o'kay, потому что там, куда он летел, все и со всеми всегда "o'kay". Он проснулся совершенно трезвый и в прекрасном настроении.
- Where are we now? - спросил он у проходившей мимо любезной стюардессы.
- Greenland, - ответила с любезной улыбкой стюардесса.
Алексей приподнял пластмассовую шторку иллюминатора и увидел в нем багровое небо, соприкасающееся с голубыми льдами. От этой величественной картины у него стало легко и радостно на сердце.
Еще через несколько часов в аэропорту JFK возвращающийся из деловой поездки Леон Лифдроп протягивал свой паспорт таможеннику.
- Hello, - сказал таможенник, бегло просматривая паспорт.
- Hello, - сказал Лифдроп, принимая паспорт назад.
Выйдя в зал аэропорта, Лифдроп увидел над головами встречающих табличку со своим именем, которую держал человек в униформе водителя лимузина. Лифдроп представился ему, и человек усадил его в просторный белый Линкольн. Когда они проезжали по Belt Parkway, перед глазами Лифдропа открылась изумительная панорама Манхэттана: на огромные величественные глыбы небоскребов падал, кружась, пушистый ранний снег. И тут Лифдроп неожиданно вспомнил, что никакой он не Лифдроп, а русский парень Алексей Артамонов, который всю свою жизнь учился и работал, мучился и страдал, горевал и сомневался только для того, чтобы в один прекрасный день воочию увидеть эти заснеженные каменные джунгли.
6. Солнце еще высоко
- Гад ты, проходчик! - сказал укладчик, когда проходчик кончил читать. - По-твоему получается, что человек полжизни прожил только затем, чтобы доказать мне и доктору, что "заснеженные джунгли Нью-Йорка" - это не твой собачий бред!
- Да, не по-людски как-то получилось, "негуманно", заметил доктор.
