— У меня никогда не было работы, — сообщил Джей.
— Правда?
— Правда. Приятели звали меня лентяем. — Он поймал себя на том, что улыбается. — А отец — лесным бродягой. Он уже умер.
— Мне жаль.
— Мне тоже… Мы редко с ним ладили, но… — Джей пожал плечами и глотнул пива.
— Понимаю.
— Он послал меня в колледж. Тогда я считал себя отличным игроком в бейсбол и футбол, но ни в ту, ни в другую команду меня не взяли. Я очень старался, но не вышло.
— Очень жаль, — проговорила она с набитым ртом.
— И то верно. Если бы мне это удалось, все пошло бы иначе. Я это знаю. А так мне пришлось упорно учиться почти до самого окончания колледжа.
Половину пиццы они уже съели. Он взял приглянувшийся ему квадратный кусок из середины, откусил, прожевал и проглотил, ощутив лишь горечь прожитых впустую лет.
— И что случилось потом?
— Когда я учился на последнем курсе? В сущности, ничего. Просто до меня дошло, что я вкалываю как проклятый ради знаний, которые никому не нужны. Даже мне. И что если я сдам все экзамены на «отлично» и получу диплом, то стану учителем средней школы в городке в Пенсильвании, где мы жили, или в другом городишке вроде него. Буду учить оболтусов математике и химии. Может быть, стану тренером бейсбольной команды. А учиться у меня будут те, кто после школы пойдет работать на ферму или на завод. И я послал все к черту.
— Я вас понимаю.
— Я вернулся домой и наплел родителям с три короба. Они мне не поверили, да я и сам позабыл, что за чепуху тогда нес… А потом собрал свое барахлишко и ушел в лес. У меня были палатка, надувной матрац и спальный мешок. Первая зима прошла тяжело, поэтому я построил себе хижину размером примерно с эту комнату, приглядев местечко, где ее никто и никогда не найдет. — Он помолчал, вспоминая Хайфу Вашингтон, вертолет, спустивший ее с небес, и крышу машины, которая открылась сама собой. — Вообще-то это федеральная земля. Национальный парк. Я редко об этом думаю, но это так.
Женщина пожала плечами:
— Если все деньги принадлежат им, то и вся земля, пожалуй, тоже.
— Наверное, вы правы. — Он положил в коробку недоеденный кусок пиццы.
— И вы стали жить в лесу?
— Ну… я всегда говорил себе, что поживу еще немного, и…
— И так ни разу не возвращались?
— Почему же? Иногда возвращался. На похороны отца, потом матери. Они оставили мне все — я был единственным их ребенком. Дом и так далее. Машину, немного денег. Дом и машину я продал, а трачу я мало. Охочусь на оленей, ловлю в капканы мелкую дичь, этим и питаюсь. Летом еще разными растениями. — Он улыбнулся. — А вместо туалетной бумаги пользуюсь листьями.
— Хотите, я расскажу о себе?
— Если сами пожелаете.
— Так вот, я никогда не училась в колледже. Работала продавщицей в магазине, официанткой в баре. Потом вышла замуж, родились дети, но об этом вам известно. Хотите узнать, как я начала продавать оружие? Подруга поинтересовалась, где можно купить пистолет, я спросила знакомого парня, а он послал меня к другому. И тот парень сказал, что продаст оружие мне, но не ей, потому что ее никто не знает. Я сказала: «Ладно, продавай мне» — и заплатила ему. А он мне сказал, что я должна взять с нее на сотню больше за посредничество. Я так и сделала — накинула сверху полсотни. А недели через две она прислала ко мне другую женщину, свою соседку, которой жить в том доме было еще страшнее, чем моей подруге. Так я и стала торговать оружием.
— А я иногда крал у туристов, — негромко признался он. — И у охотников. Так я раздобыл эту куртку. Охотнику стало жарко, и он повесил ее на дерево.
Она кивнула, словно не ожидала услышать иное.
— Не принесете мне еще пива?
Едва он встал, как зазвенел телефон. Над аппаратом возникло изображение тонкогубого мужчины. Деловой костюм сидел на нем, как униформа.
— Вы до сих пор не позвонили капитану Вашингтон.
— Нет, не позвонил, — признал Джей.
— Мы не любим арестовывать людей из-за проблем с налогами. Возможно, вы об этом слышали.
Джей покачал головой.
— Это так, — сказал мужчина. — И все же более половины обитателей тюрем попали туда за неуплату налогов.
Изображение тонкогубого мужчины исчезло.
— Они знают, где мы, — сказал Джей хозяйке.
— Да. Принесите пива.
— Может, нам лучше уйти?
Она не ответила, и Джей, подождав с полминуты, принес ей из кухни пиво.
— Вот как я представляю ситуацию, — начала она, когда Джей, отвернувшись, протянул ей пиво. — Я сейчас поделюсь своими мыслями, а вы меня поправьте, если я ошибаюсь. Для начала, как они узнали, что мы здесь? Ответ — та красотка из налоговой поставила нам в машину жучок, только я не смогла найти его. Это означает, что если мы поедем на машине, то можем с тем же успехом оставаться здесь. Значит, придется идти пешком. Сейчас дом окружен их людьми, а улицы уже пустые, и проследить за нами — пара пустяков.
— А куда мы пойдем?
— Понятия не имею. Может статься, придется бродить всю ночь. Следующий вопрос. Будут ли они выламывать дверь и арестовывать нас? Нет, потому что иначе они не стали бы предварительно звонить. Красотка из налоговой попала в новости, она всех впечатлила, все было очень драматично, и так далее. Это тоже сделано специально. Теперь они ждут, не сорвемся ли мы в бега после этого звонка. Думаю, они будут действовать все грубее, потому что с каждым новым контактом шансы на то, что это событие попадет в новости «Глобнет», уменьшаются. Та женщина была обворожительной. Позвонивший нам тип оказался малоприятным, а в следующий раз появится кто-то еше хуже. Во всяком случае, так мне представляется.
— Наверное, вы правы. Но откуда они знают, что мы в этой квартире? А не в любой другой в доме?
— Пустяковая задачка. Потолковали с разносчиком пиццы. «Кто тебе заплатил?» — «Рыжая женщина средних лет». — «В квартире есть еще кто-нибудь?» — «Да, я слышал, как кто-то возился на кухне». — «Ясно, это они». Они видели меня, когда мы разговаривали по телефону, а со слов брюнетки наверняка составили мой и ваш фотороботы.
— Но вы не женщина среднего возраста.
Она рассмеялась.
— Когда у женщины двое детей ходят в школу, она уже среднего возраста. А сколько лет вам?
— Сорок один.
— Вот видите, вы тоже среднего возраста. И даже старше меня.
К его изумлению, она взяла его за руку.
Они поцеловались (он с закрытыми глазами), а час спустя он выключил свет в спаленке с выцветшими обоями и заглянул в ее лицо.
* * *
— Я хочу позавтракать с тобой, — сказала она на следующее утро.
Не зная, что ответить, он кивнул.
— Я никогда не завтракала с Чаком. Мне приходилось рано вставать, чтобы заняться детьми, а он дрых до десяти или одиннадцати. Когда он от меня ушел, я иногда приводила к себе какого-нибудь приятеля. Но только потом они всегда вставали и уходили. К жене или к себе домой. И никто ни разу не остался позавтракать.
