— Кто это? — осведомился землянин, указывая на гиганта.
— Дворецкий-биоробот, — пояснил гид. — Если вы пройдете тест и останетесь здесь, советую вам приобрести такого. Очень удобно.
— Наверное, дорого стоит? — спросил Валера.
— Базовая модель — нет, — ответил гид. — Но обычно жены раньше или позже требуют купить дворецкого с расширенным набором функций. У этих модификаций более развит интеллект, загружены в память все романы, написанные на Земле за последние сто лет, и что-то там еще, не помню… Ну, вы же понимаете — женщины. Им здесь немного скучно. Дворецкие развлекают их, используя для этого все достижения современной науки, пока муж пылает в горниле познания.
Он улыбнулся и подмигнул Валере.
— Понимаю, — ответил тот.
— Вот те — подороже, но вполне терпимо, — закончил гид.
Туман уже почти рассеялся, и стало понятно, что день будет тихим и солнечным — образцовый денек бабьего лета.
— Но ведь… — пробормотала я, — Ирина не скучала бы так сильно… Все же она не только член семьи, которых берут за компанию… Она бы занималась музыкой.
Валерий Семенович снова улыбнулся. От этой улыбки он постарел лет на двадцать и несколько мгновений выглядел абсолютно дряхлым стариком.
— Музыка — не физика, — сказал он, помолчав. — Она требует меньше времени. Вдохновение приходит не так часто… Я знаю, я же видел.
— Но Лапута — это же временно, — сказала я. — Потом…
Валерий Семенович отрицательно покачал головой.
— Где бы вы ни жили потом — это будет та же самая Лапута. Летающий остров, который парит в облаках и садится на Землю только для того, чтобы раздавить мятежный город.
— Надя! — услышали мы крик через открытую дверь.
Я словно очнулась.
— Простите, я совсем заболтал вас, — спохватился и Валерий Семенович. — Идите скорее, еще опоздаете.
Он спрятал свой билет на Лапуту в карман рубашки. Я двинулась к дому. Но была какая-то еще мысль, бродившая по закоулкам сознания и не дававшая мне покоя. Когда я поднялась на вторую ступеньку крыльца, я поняла, что это была за мысль. Я обернулась. Валерий Семенович — хотя какой к черту Валерий Семенович, просто Валера — еще был в своем саду.
— Так вам тридцать два года? — спросила я.
— Нет, — сказал он.
— Но в билете, — начала я озадаченно.
— Мне тридцать три, — перебил меня Фамусов. — А что, не похоже?
Я подумала, что вряд ли он оценит всю глубину и мудрость совета, если я намекну ему на то, что волосы надо бы покрасить.
— Да нет, похоже, — сказала я. — Только… эээ… стрижка у вас какая-то… немодная.
— Да? — удивился Фамусов и провел рукой по волосам. — Никогда не замечал. Надо будет заглянуть в парикмахерскую, может, что-нибудь посоветуют.
— Вы советуете мне остаться здесь? — спросила я.
Валера пожал плечами.
— Ну, зачем же… Таких ощущений здесь вы точно никогда не испытаете. Поддержание подобных скоростей выходит за пределы человеческого организма.
Я заколебалась на миг — обидеться мне или засмеяться. Фамусов действительно был очень несчастлив, но это не означало, что я тоже посыплю себе волосы пеплом и зарыдаю об утраченной Земле. Я засмеялась — и, глядя на меня, расхохотался и мой сосед, мой ровесник с мертвыми глазами старика, нелепый, как чучело, со своими седыми патлами, опирающийся на витую решетку между нашими садиками.
15 сентября 2071 года Лапута (ФРШ-87643)
…они действуют слишком бесцеремонно и откровенно: муж всегда настолько увлечен умозрениями, что жена его и любовник могут на его глазах дать полную волю своим чувствам, лишь бы только у супруга под рукой были бумага и математические инструменты и возле него не стоял хлопальщик…
Джонатан Свифт. «Путешествия Гулливера».
Старик, как водится, начал с него. Выказывал таким образом свое уважение, что ли?
— Федор, мне очень не нравится, как вы выглядите.
В комнате полумрак, но у Старика совсем не старческое зрение. Федор придавил дергавшуюся щеку.
— Погудел вчера…
— Надеюсь, это никоим образом не отразится на ваших способностях?
Была у Старика раздражающая манера говорить округлым полно-литературным языком.
— Никоим, — подтвердил Федор.
Старик повернулся к заказчику — плюгавому невзрачному мужику. Тот старался не дергаться. Удавалось плохо.
— Ты при деньгах? — толкнул Федора в бок чернявый Юрик. Федор только пожал плечами — денег не было. То есть совсем. Потер коротко стриженую голову. Такие стрижки уже выходят из моды, но он с трудом менял привычки. И оружие любил старое. И друзей. А может, просто сам стареет?
— Итак, Охотники, — сказал Старик, — вот ваша задача на сегодняшний день…
Юрик вновь толкнул его в бок. Федор подавил желание ответить тем же — и поувесистей. Юрик сказал возбужденно:
— Гляди, баба!
И впрямь — баба. Девка, скорее. Напряженное лицо. Напряженные глаза. Напряженный, плотно сжатый рот. Под дулом пистолета ее снимали, что ли?
— Не-ет, мужики! — хлопнул по коленям Давыд. Поднялся. — Я так не договаривался. Я ни баб, ни детей…
— Вы сядьте, Давыд, — тихо сказал Старик. — Я еще сумму не назвал.
Он назвал, и Давыд сел. Да за такие деньги и баб, и детей… Юрик присвистнул:
— Это что ж она такое вытворила?
Федор с новым интересом всматривался в снимок, втягивая, впитывая каждую черточку. Ничего особенного — сотню раз за день мимо пройдешь и не заметишь не запомнишь. Старик раздавал снимки и распечатки с данными. Имя. Адрес. Рост. Вес. Цвет глаз, волос. Имена и адреса родственников, ближайших друзей. Место работы.
— Особые приметы? — спросили у Федора за спиной. Арнольд. Арнольда он не любил.
— На попе родинка! — предположил веселый Юрик.
— Особых примет нет. Может быть одета в легкий халат. На цогах — шлепки. Или босиком. Еще вопросы?
— Она что, из психушки сбежала?
Юриным вопросом Старик пренебрег.
— Сроки?
— Сегодня-завтра.
Охотники зашевелились. Город до миллиона, конечно, не дотягивает, но два дня…
— Подсказки?
— Скорее всего, она будет крутиться рядом с родным домом. Или где-нибудь рядом с домами друзей. Но ее никуда не пустят.
— Почему?
Старик взглянул на заказчика. Тот, сцепив пальцы, откашлялся. Сказал негромким надтреснутым голосом:
— Необходимо вернуть ее туда, откуда она пришла. Пока не поздно. Чем дольше это будет тянуться, тем сильнее она становится. Сейчас она в шоке, и поймать ее будет легко, но позже…
