— Это он перед своей бабой выдрючивается.
«Давайте лучше поговорим о приятном. Видите — в этом ларце сокровища. Как это замечательно! Холмс специально отпустил меня, чтобы я привез его вам и вы первая открыли его». Сокровища — это что?
— То, что спрятано, — ответил Скарабей.
— Предмет? Но какой именно?
— Они предпочитали их не называть, — пояснил он. — Говорили «сокровища», «клад».
— А ларец?
— Ящик с крышкой. Место, где хранят ценные предметы.
— А, поняла. Склад!
— Похоже на то. Читай дальше.
— Видно, заключили соглашение, что этот самый ларец получает Дом этой бабы, и она им платит отступного. А если он ее посватает, ученик Хранителя этот. Предмет отойдет ему в виде калыма?
— Ты будешь читать или нет?
— Ага. «…Да, конечно, мне будет очень интересно посмотреть, — сказала мисс Морстен…» — у них тоже непонятные имена — точь в точь, как у Звездных Людей. Знаешь, как бабу эту зовут, ту, что сюда приезжала? Диана! Вот смеху-то, «…не проявляя, однако, эн-ту… зи… непонятно… Ага, вот: «Она, без сомнения, подумала, что бестактно оставаться равнодушной при виде Предмета, который стоил таких трудных и опасных поисков». Ага, он ломает этот самый ларец кочергой… дальше неразборчиво… «был пуст»! Столько сил положили, и все зря. Даже непонятно, какой именно Предмет там лежал! А баба эта, похоже, не очень расстроилась.
— Так я и знал, — Хранитель тяжело вздохнул, — что из этой Записи толку не будет. Если несколько Домов передрались из-за этого Предмета, то, видно, он был таким ценным, что его даже описывать побоялись. Вон, даже замок не пожалели, сломали… Может, там есть что-то про устройство замка?
— Литой, массивный запор, изображавший сидячего…щего… Будду…
— Нет, опять непонятно. — Он вздохнул. — Можно всю жизнь положить, и так и не найти ничего полезного.
— Может, в наших Записях вообще ничего путного и нет? Вот если бы ты допустил меня к Предметам…
— Мала еще, — проворчал старик, — Предметы — штука опасная, если не знать, как с ними обращаться.
На всякий случай я сказала:
— Можно подумать, я одна не знаю. Но он больше рассуждать на эту тему не стал, — видно с самого начала был зол из-за того, что с Записью ничего путного не вышло; велел мне погасить светильник и убираться с глаз. Может, он расстроился потому, что зря понадеялся на Звездных Людей — никакой пользы от этого обучения не было.
* * *
… А может, он все равно втайне на что-то надеялся, потому что ездить с ними не запретил; эта их лодка пришла за мной на следующее утро, и на следующее. Они, видно, и впрямь полагали, что чему-то меня учат, хотя я и не понимала, чему — я должна была часами таращиться на этот их экран, порой он ничего не показывал — просто мерцал каким-то гнусным тошнотворным образом, или на нем вспыхивали картинки или слова — так быстро, что я едва успевала их заметить, не то, что сообразить, что именно они изображали. Порой мне вновь приходилось гонять по экрану какие-то загогулины — Звездные Люди называли это испытанием; сначала я решила, что они испытывают эти загогулины — движутся ли они как надо, — но потом поняла, что меня. Порою я до того насматривалась на перемещение цветных линий, что даже когда закрывала глаза, видела под веками какие-то пятна и яркие вспышки — сначала я решила, что на меня навели какую-то порчу, но Улисс сказал, это «нормальное явление» и скоро пройдет. Одна только польза была от всех этих глупых занятий — кормили там хорошо.
Нужно сказать. Хранитель оказался прав — воды там было хоть залейся, даже горячей. Она шла из такой штуки, которая называлась «кран» — для этого нужно было повернуть нашлепку сверху. Удобная вещь, но для нас ее никак не приспособишь… Еще там были такие розовые душистые кирпичики — Диана назвала их «мыло». Если им вымыть голову, сказала она, волосы у меня станут в точности, как у нее самой. Тут уж она приврала — сколько я их ни терла, золотыми они так и не стали.
Диана даже постирала мою парку — забрала ее как-то утром, а вернула перед отъездом. Парка была как новенькая, даже узоры на подоле; а я уж забыла какого они цвета…
Сначала я никого кроме Дианы да еще Улисса и не видела — а когда же спросила, где все остальные, Диана рассеянно ответила, что у остальных и без того дел полно, а двух учителей на одну маленькую девочку вполне достаточно. Однако, полагаю, что если у тех, кто оставался в становище и были какие-то дела, то довольно странные — раз делались они только за стенами Домов. Впрочем, однажды Диана как-то уж особенно придирчиво оглядела меня, заставила причесаться и велела вести себя «прилично». Я так и не поняла, что они под этим подразумевали, но на всякий случай решила поменьше размахивать руками. Диану порой раздражали очень странные вещи.
В общем, я сидела на стуле и старалась не вертеться, а Диана вышла и вернулась еще с одним Звездным Человеком, тоже высоким — не ниже Улисса, но этот был совсем седой. Правда, старым его никто бы назвать не решился — держался он прямо и двигался легко.
— Вот, — сказала Диана, — это и есть наша ученица.
Я на всякий случай встала с табуретки и сказала:
— Здравствуйте.
Он мне не ответил, лишь быстро оглядел меня с головы до ног холодными серыми глазами.
— Вот эта?
Похоже, я ему не понравилась.
Диана вступилась.
— Она способнее, чем кажется.
Я некоторое время была занята тем, что пыталась понять — похвалила она меня? Или наоборот?
— Покажи, что ты умеешь. Выпь, — сказала она. Я умела много чего, но это ее вряд ли интересовало. Как-то я пыталась рассказать ей, как мы делаем всякие плошки из глины, она выслушала, но все больше из вежливости. Зато когда я начинала рассказывать содержание тех Записей, что успела прочесть у Хранителя, ее было за уши не оттащить.
Потому я спросила:
— А что?
Она положила передо мной какую-то Запись — на тонком белом листе, даже страшно в руки взять — и сказала:
— Прочти что-нибудь, ладно? Помнишь, как мы с тобой читали? Ну что ты?
Я шепотом сказала:
— Диана, я не могу.
Она растерялась.
— Это еще почему?
— Я же его не знаю… Это… не хорошо.
— Но мы же с тобой…
Она ничего не понимала. Я отозвала ее в сторонку и сказала, по-прежнему шепотом:
— Хранитель меня сюда отправил с вами, значит с вами можно. А вообще так не делают. Не читают Записи перед человеком, который тебе даже имени своего не сказал.
— Его зовут Лагранж.
— Он сам его должен назвать… А так…
— Что там стряслось? — раздраженно спросил седой. Он посмотрел на часы — такой круглый плоский предмет на запястье. Они все время на него смотрели. Диана говорит, что по нему можно узнать время. Как будто если его измерить, что-то от этого изменится…
