Дверь отъехала в сторону сама собой. Серебряный вышел первым, в полупоклоне замер у ступенек, подавая руку Анне. Она с опаской прикоснулась к открытой ладони — чистая формальность, не опора. Ощущение прохлады удивило ее — рука властителя была не теплее дверцы машины. И скользила под пальцами, словно была покрыта тонким слоем краски.
Прямо от подножки начинались ступени лестницы — если бы Серебряный вовремя не подхватил ее под локоть, Анна бы точно свалилась вниз. Дурацкий венок мешал взглянуть вверх. Откуда-то под ногами оказался Господин Посланник — вот только его сейчас и не хватало для полного счастья. И без того ноги кажутся ватными, а сердце бешено бьется в груди. Успокаивало только присутствие Вадима — он стоял совсем рядом, так, что слышно было дыхание.
— Прошу вас следовать за мной, — промяукал Господин Посланник, устремляясь вниз, в темноту.
Постоянное ощущение полуслепоты начало злить. «Королева я, или кто?» — вдруг подумала Анна, и упрямо замерла, игнорируя приглашающий жест Серебряного.
— Я хочу видеть не хуже вас…
— Ты уверена, королева? — в вопросе явно содержался какой-то подвох, но именно в этот момент решительность Анны куда-то подевалась, и вместо уточнений она только кивнула.
— Прикрой глаза на минуту, — согласно улыбнулся Гьял-лиэ.
Еще до того Анна заметила, как он полез в карман куртки. Потом невесомые пальцы коснулись ее век, на пару мгновений она ощутила легкое жжение и головокружение. Из чего состояла мазь, понять по запаху было невозможно. Незнакомые травы, какие-то масла — свежий пьянящий запах. Словно в начале лета идешь босиком по нагретому солнцем полю, растираешь в пальцах случайно сорванные травинки…
— Ты можешь открыть глаза, королева, — вывел ее из задумчивости голос Серебряного.
Ночь преобразилась. Теперь в ней был миллион оттенков черного, синего и фиолетового. Светлее не стало — но Анне и не нужен был свет. Она различала все, что хотела. Посмотрела вверх, на темную громаду старого здания. Колонны, два ряда высоких окон, слегка облупившаяся светлая краска. Дом она не узнала — слишком неудобен был ракурс. Но посмотрела по сторонам и заподозрила, что стоит перед Пашковым домом, с торца. Вытянув шею, она постаралась заглянуть за угол. Далеко впереди угадывались темные на фоне ночного неба силуэты кремлевских башен. Красные звезды не горели. И вообще не было ни одного огня. Только полная луна неподвижно висела в небе. В ее свете такая знакомая и привычная Москва казалась древним и чужим городом.
Потом Анна перевела взгляд на Серебряного и прикусила губу, чтоб не вскрикнуть.
Через серебристый перламутр кожи отчетливо просвечивали кости черепа. И глаза сейчас казались темными провалами глазниц. Следов тления не было, но сама по себе двойная картинка — череп под кожей — была жутковатой. Череп жил своей жизнью — или, точнее, своей смертью. А полупрозрачная кожа двигалась, когда Гьял-лиэ говорил.
— Ты сама хотела видеть, как мы, королева, — спокойно улыбнулся Серебряный и сделал приглашающий жест рукой. Сквозь кожу руки тоже проступали силуэты костей. Господин Посланник потерся о ее ноги, потом о ноги властителя, ободряюще мурлыкнул. Бояться было нечего — Анна это знала. И все же было немного страшно.
— В чем дело? — заинтересовался Вадим. — Анна?
— Все в порядке, — нетвердым голосом выговорила девушка. — Идем…
Неширокая лестница вела вниз. По низу стен через краску проступила плесень. Пахло сыростью и немного — землей. Ступеньки были скользкими от влаги. Вел их кот, за ним спускалась Анна, потом Вадим, и только в самом конце процессии — Серебряный. На последнем лестничном пролете он аккуратно обогнал приглашенных и пошел впереди. Всего Анна насчитала семь пролетов. Она и не предполагала, что в самом центре города есть такие катакомбы. Хотя где они еще могли быть? Не на окраинах же?
Лестница привела к высокой железной двери, выкрашенной в казенный зеленый цвет. Анна прислушалась — из-за нее звучали голоса.
— Готовы?
Вадим и Анна синхронно кивнули, и Серебряный толкнул дверь тыльной стороной предплечья. Неожиданно тихо, без скрипа петель и скрежета, она распахнулась. В глаза ударил свет, и только мгновение спустя Анна поняла, что он исходит всего-навсего от пары десятков подсвечников и масляных ламп. Вадиму было, наверное, проще — он аккуратно положил ладонь Анне чуть пониже лопаток и легонько толкнул ее вперед, за владетелем.
В просторной зале было довольно много народа. Людьми бы Анна их назвать не осмелилась, скорее уж — сородичами Гьял-лиэ. Хотя, наверное, они были из совсем других племен. Тех примет, что Анна считала характерным для Туата-Де-Данан, у них не было. Постепенно Анна привыкала к слишком яркому для нее свету, и начинала всматриваться в окружающих. Все они выстроились в подобие полукруга и замерли молча, ожидая чего-то.
Анна залюбовалась высоким статным мужчиной с кудрявой бородой. В руках он держал короткий бич. Рядом с ним стоял другой, моложе на первый взгляд. Солнечно-рыжая грива волос была стянута тонкой кожаной полоской, в руке — простой деревянный посох. Справа от него — две похожие, как две капли воды, приветливо улыбающиеся женщины. Простоволосые, в тонких льняных рубахах. Анна вздрогнула: она всегда боялась близнецов. Подле них — старик, в чьей бороде запутались водоросли и сушеные рыбешки. Взгляд у него был полон юного задора. На руке у хитрого старика висела сеть.
Напротив фольклорных персонажей стояли совсем другие. Сумрачный черноволосый парень с кровавым отблеском глаз и молочно-белой кожей. Долговязый байкер, чем-то схожий с Серебряным, но лицом походивший на хищную птицу. Невысокая девчонка-хиппи с лицом утопленницы. Всего их здесь было около полусотни. Треть Анна определила, как представителей древней славянской мифологии, треть — как представителей мифологии новой, ультрасовременной. И еще треть, наверное, были гостями.
Высоченный негр в расшитой набедренной повязке, с пауком на плече. Полный приземистый азиат с хитрющей круглой физиономией. Существо, у которого вместо рук были два длинных щупальца. Другое — с головой, похожей на волчью. Койот, сообразила девушка. И другие персонажи — вроде бы и похожие на людей, но Анна сразу почувствовала разницу. Все они только казались человекообразными. Точнее, это представления людей дали им такую форму. За каждым стояла мощная сила верований и суеверий. Кто-то был сильнее, кто-то отчетливо слабее. Так «славяне» казались дряхлыми по сравнению с «горожанами», но на лицах вторых еще не читалась мудрость веков. А девушка уже хорошо знала, что сила — не главное, главное — умение ее применить.
