- А реальность ваша - мнимая!
- Не морочь мне голову, Сидоров. Ты лучше мне скажи, только честно, я вчера не у тебя ночевал?
- А ты кто, собственно, такой? - злорадно вернул Сидоров коварный вопрос невидимому собеседнику.
- А вот это, - тяжело вздохнули в трубке, - как раз второй вопрос, который я хотел тебе задать... Помню, что ты, вроде бы, Сидоров... А вот... кто я?
- Давай пойдем от обратного, - трезво рассудил Сидоров. - Отметем и, так сказать, отринем все лишнее и высечем...
- Это лишнее!
- Не перебивай!!! Высечем...
- Ну, если без этого уж совсем нельзя обойтись...
- ...из шелухи повседневности и сиюминутности светлый лик...
- Сидоров, ты грехи не пробовал отпускать? У тебя должно получаться.
- Если жизнь заставит - отпустим! Короче! Ты женщина?
- Это в каком же смысле?
- В прямом.
- Ах в прямом... Сейчас посмотрю. Вроде нет.
- Тогда как личность ты меня вообще не интересуешь! - бодро сказал Сидоров и повесил трубку.
Задумчивым и томным взором окинул Сидоров собственное отражение в зеркале еще раз, свирепо оскалился (что при достаточно извращенной фантазии можно было счесть за сардоническую ухмылку) и решительно шагнул в комнату, в глубине души отчаянно надеясь, что при всей вчерашней неадекватности, у него все же хватило ума единственные выходные брюки сохранить в первозданном виде, не пытаясь привлечь их (то есть штаны) в качестве подручных средств для создания эпически сюрреалистического полотна, как то: "Переход Суворова через Альпы", или хотя бы предусмотрительно в данном аспекте обеспечить себя равноценной заменой (хотел бы я видеть, что может служить мужчине вышеупомянутой заменой названного аксессуара, который хотя и нельзя считать определяющим моментом детерминизации пола, так сказать, вторичным половым признаком, но без которого обычно ни один нормальный мужчина не чувствует себя достаточно полноценным, если конечно он, то есть мужчина, находится в здравом уме и трезвом состоянии).
Хотя конечно не в штанах счастье.
А где?
2. ГДЕ ЖЕ ТЫ, СЧАСТЬЕ?
"Счастье приходит и уходит, а мы остаемся,
причем преимущественно в дураках."
"Счастье - категория полиморфная, но
эфемерная."
Из записных книжек Сидорова
Сидоров имел в жизни счастье - дважды, впрочем, как и оно его. К счастью оба счастья были хотя и бурные, но недолгие.
Скоропостижно осчастливленный по первому разу, Сидоров, не вняв слабому голосу рассудка (какой рассудок - такой и голос) безрассудно сунул голову под венец повторно, наивно полагая, что ведь не каждый же раз зубцы у венца обязательно будут повернуты во внутрь.
По истечению срока давности, отведенного на процесс повторного осчастливливания, Сидоров решил, что в данном обряде, используются исключительно, так называемые, венцы терновые или заботливо свитые из иных аналогичных дикорастущих и не менее противных представителей местной флоры (какая фауна - такая и флора).
Но это как раз тот случай, когда мнение автора (то есть Сидорова) не совпадает с мнением редакции, если конечно у нее есть отдельное мнение по этому поводу (с чем мы ее и поздравляем: какая редакция...), но в глубине души оставляем за собой право на сомнение. То есть, якобы особое мнение при мнении, но отдельное, ставящее под сомнение априорное мнение, высказанное ранее, в связи с которым есть мнения, сомнению не подлежащие, по поводу которых все же есть отдельное мнение, ставящее изначально все под сомнение. ("Закон транзитивности мнений", цитата взята из записок Сидорова, том 8, стр. 76, пятая строка сверху.)
Короче в третий раз, если бы Сидорову вновь подвернулось счастье (или он, Сидоров, - ему), то лично он, Сидоров, предпочел бы сразу, но наличными. А лучше (это точка зрения самого Сидорова), чтобы на этот раз тайфун прошел стороной.
Всегда приятней узнавать о трагических катаклизмах из газет, чем выступать в роли случайно уцелевшего очевидца.
Сидоров невольно вздохнул, и тут наконец на глаза ему попались блудные брюки: аккуратно сложенные, они преданно взирали на своего, впавшего в тоскливо-созерцательное настроение хозяина с самой верхней... книжной полки, бесстыдно зажатые с одной стороны - 137 томиком неполного собрания сочинений величайшего писателя анималиста и натюрмордиста Фистулы Хрисенды Фигнера, крупнейшего знатока человеческих душ, тел и отдельно взятых органов (наиболее прославившемуся благодаря бессмертному сериалу "Предельно - педальные миры" и романам "Шагающие скоты из могилы", ну и, конечно же, - "Крайняя плоть", где с присущим ему искрометным юмором и безусловным знанием вопроса Ф.Х.Фигнер раскрывает тему дефекации в условиях невесомости, мастурбации в условиях повышенной гравитации и интимных взаимоотношений при отсутствии вообще каких бы-то ни было условий, а так же: консервации при наличии радиации, презентации в резервации, эманации в презервации и прострации в аннотации); а с другой стороны - томиком посмертно изданных повестей рано ушедшего от нас, тоже не хилого писателя-фантаста, певца обнаженного абсурда, Бель Ведера (Б. Ведер: "Черный замолк", "Город-Дур", "Стою косой, совсем босой, слегка распутный.", "Эзотерически - климактерическая точка" - особо отмеченный шедевр: читательская премия "Большая нефиговая ветвь" за 1998 г.).
Сидоров снова вздохнул, снял с полки (?!) штаны и водрузил их на надлежащее (?!!) место. Штаны смотрелись на надлежащем месте так, словно это место в них и родилось (хотя некоторые профаны считают, что родится можно либо в рубашке (если ночью, то в ночной?), либо - без).
Дополнив экипировку белыми тапочками, Сидоров понял, что он - готов!
То есть, не то чтобы совсем: каждый раз отправляясь в путь Сидоров верил, что он не последний, и действительно, до сих пор каждый раз перед Сидоровым открывалось на выбор сразу по несколько дорог, только вот незадача, каждый раз анализируя постфактум сложившуюся ситуацию, Сидоров с завидной самокритичностью сознавал, что дорога, которую он намедни выбрал, явно неадекватна тем последствиям к которым она привела, но пока все еще существовал выбор, и не поздно было все наверстать, исправить, загладить, искупить, замазать, переиграть... перегнать и... выпить.
Было бы из чего выбирать, а за Сидоровым не заржавеет!
Эх, дороги!!!
Ах, дороги...
3. ДОРОГИ, КОТОРЫЕ МЫ ВЫБИРАЕМ
"Хорошие дороги, как кстати и люди, которые их
выбирают, на земле не валяются!
"Каждый имеет право выбирать и быть выбранным,
но избраны будут только избранные."
"Нас выбирают - мы выбираем, нас посылают - мы
медленно-медленно таем за горизонтом."
Из записных книжек Сидорова
Жизненный путь Сидорова не был усыпан розами.
