— Конечно, все заключается в том, — объяснил он, — захочет ли Верховный жрец видеть вас. Если нет, тогда… ну, вы же знаете.
Рас нашел это интересным. Он признался, что не знает.
— Как обычно, — ответил маленький маак. — Они набросают кучи камней среди растений… и вас бросят вслед за ними.
— Это действительно дружелюбные существа, — произнес Тако. Он заговорил в первый раз.
— Тогда нам лучше пойти своим собственным путем, — ответил Рас. Может быть, у Верховного жреца и есть что-нибудь против нас.
Складчатый рот малыша слегка скривился.
— Ты знаешь, это вполне может быть, — согласился он. — Вы выглядите совершенно иначе, чем мы.
Разум Раса лихорадочно работал. Все его внимание занимал только один вопрос: как ему не причинить вреда малышу. Если просто оставить его здесь, он расскажет своим людям, что наткнулся на трех чужаков. Мааки тотчас же устроят всеобщий поиск. По отношению к взрослому мааку он не испытывал бы никаких угрызений совести. Но перед ребенком он чувствовал себя беспомощным.
— Почему, — спросил он у маленького маака, — растения не причиняют тебе никакого вреда?
— Я им тоже ничего не делаю, — ответил малыш. — Почему же они должны мне делать что-то?
Рас вспомнил свой первый эксперимент с кустом на равнине и теперь не был уверен, дало ли ему что-нибудь это объяснение. Он охотно побеседовал бы об этом еще, но не знал, ответит ли малыш.
— Ты говоришь на языке, который мы оба понимаем, — продолжил он. Говоришь ли ты на нем так же и со своими близкими?
Юный маак не понял, о чем идет речь.
— Ты имеешь в виду различные слова для одной и той же вещи? осведомился он. — О да, мы используем слова, которые в данный момент приходят нам в голову. Это растение вон там? — мруук, птайи, клонг, хахрайт… смотря по тому, о чем я сейчас думаю.
Слова были произнесены очень тщательно. Каждое имело свою собственную тональность. Из этого Рас сделал вывод, что малыш, кроме своего собственного, владеет по крайней мере еще четырьмя языками. Арконидский язык был знаком Расу. У каких чужих рас они выучили остальные?
— Теперь мы тебя понимаем, — сказал африканец, — было очень интересно побеседовать с тобой.
— Да, — подтвердил малыш с детской самоуверенностью. — Мне тоже. Может быть, с вашей стороны будет разумнее не посещать моих близких. У меня почти нет предубеждений. А у Верховного жреца они есть. Он в первое же мгновение испугается вас и примет неверное решение. А вы действительно непохожи нa нас.
Рас отдал Тако и Гукки короткую команду на английском. Они поняли. Малыш хотел обрушить на них очередной поток слов. Рас закрыл глаза и телепортировался.
Болтовня малыша мгновенно оборвалась.
* * *
Обстановка помещения, в котором оня оказались, была совершенно чужой. Но после поразительного зрелища искусственного ландшафта с его синими растениями она казалась прямо-таки родной. Это было нечто вроде склада запасных частей. Здесь прямыми рядами стояли стеллажи, шкафы, кресла для сидения, пульты управления и гигантские экраны. Вдоль потолка тянулись две линии люминесцентных ламп, которые испускали такой же белый свет, как и искусственное солнце над равниной. Помещение было около пятидесяти метров в длину и тридцати в ширину. Стены были около пяти метров высотой. Состав воздуха здесь был примерно таким же, как и там, где они только что были; гравитация тоже не изменилась. Самым удивительным было изменение температуры. На лесистой равнине Рас замерил сто четыре градуса по Цельсию. Здесь же было только десять. Он не мог этого объяснить. Если это была температура, которую мааки считали приемлемой, тогда было неясно, почему эта температура не распространялась по всему кораблю.
Он удостоверился, что в огромном помещении нет ни одного маака. Только когда он убедился в этом, он осмелился воспользоваться внутришлемной связью.
— Это произошло совершенно неожиданно, — сказал он. — Малыш…
— …через несколько минут натравит на нас весь корабль, — сразу же вмешался Гукки. Мыше-бобер стоял, равнодушно облокотившись на один из пультов. Казалось, он был рассержен.
— Я не так уж в этом уверен, — вмешался Тако. — Представьте себе: малыш где-нибудь на Земле бежит к своим родителям и рассказывает, что он встретил пару чужаков, а после того, как он с ними поговорил, они растворились в ничто.
— Именно об этом я и подумал, — согласился Рас. — Мы можем только надеяться, что логика родителей-землян не отличается от логики родителей-мааков. Малыш показался мне довольно разумным. Может быть, его близкие поверят ему. А может быть, и нет. Мы это скоро узнаем.
Гукки ничего больше не сказал. Рас начал развивать свой план. Самым важным было узнать, где они, собственно, находятся. До сих пор они знали только, что они находятся внутри крепости. Вполне логично было предположить, что важнейшие приборы и механизмы гигантского корабля находятся внутри втулки и расположены недалеко от того места, в котором из втулки выступает десять спиц, образуя странное колесо с шарами. Любой конструктор в Галактике поместил бы их там, а Атлан вспомнил, что логика мааков не слишком отличается от логики других галактических рас.
Процедура ориентации, даже для телепортера — довольно трудный процесс. При помощи своих способностей телепортер может определить место, которого он никогда до этого не видел. Все, что ему требуется для этого — это координаты цели относительно исходной точки прыжка. При прыжке с «Креста» целью была крепость. Прыжок этот был удачен. Теперь нужно было установить, где они находятся внутри крепости.
Рас телепортировался на пятьдесят километров дальше по плоскости, параллельно полу помещения со стеллажами и приборами. Он был вполне уверен, что таким образом попадет из корабля в пустое пространство, и его предположение оказалось верным. Он находился во тьме космоса, примерно в двадцати километрах над шарами, находящимися на спицах корабля, и примерно в сорока семи километрах от пятнадцатикилометровой толщины стенки ступицы. Далеко впереди виднелось размытое туманное свечение. Это было защитное поле. Оно выглядело отсюда иначе, чем снаружи. Рас запомнил то, что он увидел, и вернулся обратно к своим спутникам.
— Мы находимся в двадцати-двадцати пяти километрах внутри кольца спиц, — сказал он. — Теперь мы можем попытаться исследовать окружающее пространство. После каждого прыжка мы будем возвращаться назад. Уровень леса отпадает. Вероятно, малыш все еще находится там. Никто не должен исчезать из этого помещения более чем на четверть часа — если только ему не будет грозить опасность. Понятно?
