- Значит, даты, даты... - пробормотал он. - Но ведь с помощью хроноскопа можно... Нет, с этим успеется, - историк повернулся к Скандосу. - Объясните-ка лучше, коллега, как вы общались с нашим кузнецом? Только не надо уверять меня, что вы за пару дней овладели разговорным ломарианским! - Тхар с улыбкой покачал головой. - Я изучаю его двадцать лет, но это невозможное древнее произношение... Нужно иметь луженую глотку! Люди сейчас не способны так реветь, рычать и хрипеть, как полтора тысячелетия назад.
Скандос обратил взгляд на своего ученика; оба они выглядели смущенными.
- Ну, говоря по правде, я использовал маломощный ментальный усилитель...
- О! Еще одна запретная тематика! Еще одно преступление, помимо вмешательства в историю! - на губах астронома мелькнула довольная усмешка. Тхар, дружище, вы не только специалист по древним временам, но и знаток современных законов. Так что же нас ждет? Всю нашу компанию четвертуют?.. посадят на кол?.. или за ребро - и на крюк?
- Хмм... - задумчиво протянул историк. - Параграф Пятый главы Седьмой Кодекса Академии, если не ошибаюсь... - он на миг прикрыл глаза. - Цитирую: "...проведение особо опасных исследований без санкции Консулата карается ссылкой на десятилетие. Сокрытие информации о таковых приравнивается к пособничеству - ссылка на десятилетие... Если оные исследования привели к губительным последствиям, ссылка бессрочная..." Вот так, мой дорогой.
- И куда ссылают? - в тоне Скандоса слышалась несомненная заинтересованность.
- На Астероидное Кольцо, в рудники, - внезапно раздался хриплый голос вычислителя Винта, который по причине мрачности, характера предпочитал больше слушать и меньше говорить. - Живут там от силы года три.
Наступило гнетущее молчание.
- Да, правильно, - подтвердил Тхар. - В нашем гуманном, демократическом и цивилизованном обществе, процветающем под властью Консулата, смертной казни не существует. Однако...
Фурмин нерешительно откашлялся.
- Учитель тут не при чем, - молодой физик сидел, уставившись взглядом на свои большие руки, сцепленные на коленях. - Это была моя идея. Я дал ему свой обруч ментальной защиты - конечно, слегка переделанный. Обруч зарегистрирован, и я ношу его вполне законно. Есть заключение правительственных медиков... ну, вы понимаете... - он запнулся и покраснел.
- О! Так вы, юноша, из сенсов! - удивленно произнес астроном, тогда как хранитель архивов посмотрел на Фурмина с нескрываемым любопытством. - А я думал, что всех Чувствующих выбили еще в Кровавые Века!
- Нет, - историк покачал головой. - Правда, по официальным данным, их осталось очень и очень немного...
- Вы так полагаете? - сухо поинтересовался Винг; он глядел на Фурмина с состраданием. - Через сколько минут после восхода Ока у тебя начинает гудеть в голове, сынок? - неожиданно спросил он. Помощник Скандоса молча показал раскрытую пятерню.
- Ну и дела! - историк прикусил губу. - Значит, и вы. Винт?..
Вычислитель откинул полу своей просторной мешковатой куртки. С изнанки на уровне груди был нашит кожаный патронташ со множеством карманчиков, из которых торчали рукоятки миниатюрных инструментов; поверх них в петле висел серебристый обруч.
- Сенсов не так уж мало, - буркнул Винг, отвернувшись и застегивая куртку. - Просто мы стараемся скрывать свой порок...
- Порок? Но почему порок? - астроном возмущенно приподнял брови. - Скаких это пор особая чувствительность к ментальному излучению стала пороком?
Винг беспомощно пожал плечами, историк же пояснил:
- Сенсов всегда считали тронутыми. В эпоху Тедрика им просто пускали кровь на алтарях, а в наше гуманное время регистрируют и держат под наблюдением. Тем, кто стоит на учете, дозволяется носить защитный обруч, частично экранирующий излучение Ока... - Тхар печально покачал головой, потом повернулся к Скандосу. - Однако я хотел бы задать еще пару вопросов нашему гостеприимному хозяину...
9
Мерно громыхали доспехи, утреннее солнце играло на полированной стали шлема, огромный меч за спиной покачивался в такт широким шагам кузнеца; вздымая пыль, Тедрик двигался по дороге к Храму. Через несколько минут его догнал Хирт, юный оруженосец. Мальчишка дышал тяжело; на плече он тащил топор и боевой молот из божественного, металла.
Они миновали предместья, застроенные усадьбами ремесленного люда бондарей и шорников, гончаров и плотников, каменщиков, оружейников, ткачей, корабельщиков и парусных дел мастеров. Дома, то добротные, каменные, то сложенные из кривоватых бревен, щели меж которыми были обмазаны глиной, притихли; сотни глаз провожали могучую фигуру в невиданном сверкающем панцире и семенившего рядом подростка.
Гвардейцы, дежурившие у городских ворот, тоже с удивлением уставились на кузнеца. Многие из них слышали о явлении нового бога, дерзнувшего бросить вызов Сарпедиону; ходили сплетни, что этот Ллосир обучил Тедрика неким секретам, сделавшим его неуязвимым как для обычного оружия, так и для жертвенного жреческого ножа. Но одно дело - слышать, другое - видеть. Блеск стального клинка и мерцание лезвия огромной секиры внушали трепет; казалось, эти ужасные орудия смерти жаждут впиться в плоть жестокого божества и растерзать его на части. Впрочем, воины короля, несмотря на страх перед Сарпедионом, были готовы приветствовать такой поворот событий; они не любили ни кровавого бога, ни его жрецов.
Кузнец, словно сказочный железный великан, проследовал под каменным сводом ворот и по крутой уличке, носившей название Торгового въезда, вышел на площадь. Хирт, изнемогавший под тяжестью молота и топора, сопел и хватал воздух широко раскрытым ртом. Тедрик вытащил меч и, протянув левую руку, снял с плеча мальчишки секиру. Храм Сарпедиона нависал над ним темной громадой; к огромной двери, сейчас широко распахнутой, вела наружная лестница, далеко вынесенная вперед. Она тянулась до площадки перед гранитным фасадом здания, укрепленного титаническими колоннами, которые обрамляли вход. За ним простирался обширный зал с прорубленными у самого потолка оконцами, похожими на бойницы; в конце его находилась камера с жертвенным алтарем и статуей бога.
Ступени храмовой лестницы заполняла плотная масса наемников; кое-где среди тусклых железных доспехов тарконцев поблескивали полированные бронзовые панцири жрецов. Сколько бойцов охраняло эту обитель Сарпедиона? Пятьдесят? Сто? Или больше? Тедрик не собирался их пересчитывать. Вокруг него замер в тревожном ожидании Ломпор, столичный град королевства Ломарра, в изумлении и страхе взирая на грядущую битву двух божеств.
Тедрик достиг подножия лестницы, снес мечом голову первого тарконца и разрубил -секирой щит и панцирь второго. Он начал упорно пробивать путь к двери храма; наемники валились вокруг словно спелые колосья под серпом усердного жнеца. Это была тяжелая работа, и он старался не слишком утомляться, отводя душу молодецким ударом лишь тогда, когда на глаза попадался пышный султан над жреческим шлемом. Неизвестно, что ожидало его у алтаря, и он хотел на всякий случай сохранить побольше сил; вступив в свару с отродьями Сарпедиона лучше иметь кое-что в запасе.
