Рыжая миновала лиственницу.
Солнечный день. Перемигивающиеся светофоры.
Мысли на таком расстоянии уловить сложно, но что-то изменилось.
В самом воздухе что-то изменилось. Произошло какое-то движение. Какое-то неправильное движение. Будто вскрикнул кто-то. И я, и Конкордия Аристарховна, мы оглянулись одновременно. Много чего двигалось по залитой солнцем площади, но разворачивающаяся на полной скорости старинная эмка, ну прямо как в кино, с форсированным, рокочущим от удовольствия движком, ее темные тонированные стекла – двигались как бы отдельно, выпадали из общего ритма. На развороте эмку занесло, думаю, преднамеренно, взвизгнули тормоза... но поздно... поздно... рыжую девушку, как мячик, отбросило на обочину улицы.
Девчонки за стойкой восторженно завопили: «Вау!»
– Сядьте!
Я послушно сел.
Конкордия Аристарховна решительно сказала:
– Вы мужчина, Сергей Александрович. Ведите себя соответственно.
Я кивнул. Привидение нельзя сбить машиной. Даже такой старинной. Мало ли таких дорожных происшествий ежедневно случается в городе? При чем тут я, при чем тут посетители кафе? К тому же, скорая подъехала почти сразу. Я увидел восковую, свесившуюся с носилок руку.
Потом появилась и милиция.
– Не стоит вам вмешиваться. У вас и так репутация найденыша.
Я кивнул.
Я понимал.
К нам, кстати, и не подошли.
Не интересовали мы никого – старуха из США и известный всему городу урод (нравственный).
– Знаете, – негромко сказала Конкордия Аристарховна. Она не собиралась утешать меня, просто сказала. – Я ведь до сих пор не прошла вашу игру. – Не хотела она говорить о сбитой машиной девушке. И мне не советовала. Мысли ее были просты, хотя к заядлым геймерам никто бы ее не отнес. А может, в ее годы о смерти не говорят принципиально. – Знаете, Сергей Александрович, играя в вашу «Эволюцию», я всегда застреваю где-то в начале мезозоя. Не складывается у меня. Все время в пролете. У меня даже первые люди возникают в палеозойское время, когда им есть нечего.
В сознании Конкордии Аристарховны было пусто. Напрасно я искал там хоть какую-то мысль, сожаление, или раскаяние. В сознании костенурки было пусто, как в концертном зале в будний день. Ничего там не было связанного с окружающим. Так, некие обрывки размышлений, какие-то необязательные соображения. Но сумела же она пройти начальные уровни «Эволюции», а это не просто, это игра для людей с воображением. Кипящие первичные океаны, таинственный астероид, врывающийся в плотную атмосферу юной Земли. Странные организованные элементы (ОЭ), занесенные из Космоса. После вакуумных разрывов, диких пространств, потоков жесткого излучения загадочные ОЭ, конечно, попали в рай: ленточные глины, жидкая вода, россыпи минералов, ювенильные источники, всевозможные газы, вулканический пепел, световая гармония магнитных полей. При правильном раскладе рано или поздно с монитора улыбнется первое разумное существо.
Какое?
У каждого свое.
Но в любом случае это будет отражением девонских акул, глянцевитых каменноугольных эогиринусов, влажных пермских сеймурий, чудовищных триасовых ихтидопсисов. Оказывается, Конкордии Аристарховне нравилась моя игра. Она была влюблена в обитателей первичных земных морей. Особенно ее занимали археоциаты. Она строила особенные самостоятельные миры из живых ажурных кубков, ведь непонятно до сих пор, были археоциаты растениями или животными. Чудесные отражения. Вертикальные перегородки. Поблескивающие пластины.
Милиция, наконец, уехала.
Извинившись, я вынул мобильник.
Странно, но Центральная станция скорой помощи откликнулась сразу.
«В какую больницу доставили пострадавшую?»
«Это вы про наезд, что ли?»
«Ну да, про наезд».
«А вы кто будете?»
«Я родственник».
Трубку сразу повесили. Версия с родственником не прошла.
Конкордия Аристарховна понимающе улыбнулась. Она ничуть не хуже капитана милиции Жени Кутасовой знала интонацию вранья. Шея ее была густо и нежно посечена морщинками. Ей шло ажурное ожерелье.
– К сожалению, мне пора.
Я коснулся губами тоненьких синих вен.
На меня пахнуло аккуратной старостью и чистотой.
«...в субботу... в 17.00... в библиотеке имени Чехова...»
Проводив костенурку взглядом, я машинально потянул афишку, лежавшую под папкой меню. «...в субботу... – то есть сегодня, – в 17.00... – то есть через пару часов, – в библиотеке имени Чехова... состоится встреча с доктором Григорием Лейбовичем... – Что-то жуликоватое почудилось мне в фамилии доктора. – ...Выпускник 1-го медицинского института, живет в США, часто приезжает на Родину. Он автор книги, которая явилась результатом прямых контактов с интеллектуальными существами запредельного мира... На встрече... – указывался адрес книжного магазина, – доктор Григорий Лейбович продемонстрирует настоящий ченнелинговый контакт, а все желающие смогут задать вопросы...»
8
Я снова вынул мобильник.
Женя Кутасова, капитан милиции, оказалась на дежурстве.
«Много работы?» – посочувствовал я. Капитан Женя Кутасова обожала сочувствие.
«Да нет, что ты, совсем мало! – Как ни странно, она обрадовалась моему звонку. Может, в душе все еще не могла поверить, что я ушел от нее. Двумя руками должен был держаться, а ушел. – Совсем тихий день. Ну, пьяная драка, пара квартирных краж, кое-что по мелочам, понятно, изнасилование, жарко очень».
«А наезды?»
«На человека?»
«Не на столб же».
«Не зафиксировано».
«Не может быть. Я сам видел черную эмку с тонированными стеклами. Такие машины показывают в кино».
«Подожди».
В трубке далеко и вяло перекликались незнакомые голоса, приглушенно позвякивали телефоны – обычная скучная музыка милицейских будней.
«Ой, как это ты узнал? – наконец откликнулась капитан Женя Кутасова. – Точно. Был наезд. Примерно час назад. Старая эмка, ее пока не нашли. И стекла тонированные».
«А девушка жива?»
«Ты ее знаешь?» – ревниво спросила Женя.
«Впервые видел. Просто все случилось у нас перед глазами».
«У нас? Это с кем ты там?» – голос капитана милиции становился все холоднее.
«С Конкордией Аристарховной. Ты должна ее знать».
«А почему спрашиваешь про сбитую?»
«Да просто так. Жалко».
«Просто так такими вещами не интересуются».
«Не знаю, Женя. Какая-то странная она была».
«Да я уже и сама вижу. В рапорте. Сатиновая юбка... Блуза...»
«Точно. Мы с тобой видели ее. Понимаешь? Такая же юбка, по щиколотку».
«И в рапорте так написано, – пораженно заметила капитан Женя Кутасова. Она явно боролась с собой. Может, хотела бросить трубку. Но справедливость победила. – Непонятки тут с пострадавшей».
