Пришедший в себя Далдон не дал Лялечке развить ругательно-растительную тему. Он почти завизжал:
- Молчать!!!
Потом, немного успокоившись, обратился ко мне:
- Ты говори. Только правду. Все равно, завтра кардинал вернется, под пытками все ему расскажете. Даже того чего не было. Так что, лучше сознайтесь мне в своих преступлениях. Я вас по-быстренькому казню - и все дела.
- Как это ты казнишь кардинальских пленников? Разве имеешь такое право? - Перспектива погибнуть по-быстренькому меня не устраивала.
- Не имею. Но проявлю царское самодурство. Погундит немного и успокоится. Это, если бы я вас отпустил, без его ведома, другое дело. Говори, чего такого замышляли страшного, что даже папик, которого разыскивают за преступление, вместо того, чтобы уносить ноги, сам прибежал с криками о вопиющей беспрецедентной ереси?
- Ему показать мои фигушки, ну, что мы ничего не скажем? - Невинно поинтересовалась Лялечка.
Мне тут же припомнилась комбинация отрицательных жестов, после которых папик потерял сознание.
- Тихо ты!
- А я молча покажу...
- Не вздумай! Ваше Величество, ни сном, ни духом. Мы мирные путешественники и никакого заговора не замышляли. Могу поклясться самым дорогим, что у меня есть...
Мою оправдательную речь прервал подзатыльник.
- Вот, ты какой! Как только чуть-чуть припекло, так сразу мной клясться?!
- С чего ты взяла?
- А что у тебя самого дорогого есть, кроме меня?!
Царь абсолютно ничего не понимал. Только моргал и смотрел на нас.
- Во-первых, ты не что, а кто. А, во-вторых, я имел в виду вот это.
Я порылся в карманах и извлек горсть мелочи. Продемонстрировал ее сначала Лялечке, а потом и царю.
Монарх поменялся в лице, будто я сунул ему под нос живого скорпиона. Рот раскрылся, Величество на некоторое время потеряло дар речи.
Перемена статуса
- У кардинала только один такой.
Царь указал на пятирублевую монету.
- А у тебя... Да, кто ж ты? Никак, самого Пахана помощник?
- Да..., - неуверенно подтвердил я предположение царя.
- И тайно к нам послан проверять?
Августейший, как мог, облегчал мне задачу. Самому брехать не приходилось. Только кивать головой. Кажется, все оборачивалось лучшим образом, только бы Лялечка не...
- Да, да, да! Прибыли проверять! И что получается? Нас хватают, сажают в темницу, подпалить грозятся. Да, мы вам двоек понаставим, будете знать.
Я тихонько щипнул чертовушку за руку, чтобы молчала.
- Ой!
- Тихо ты, - пришикнул я на нее, - все испортишь.
- А она? - Царь недоверчиво указал на Лялечку.
- Со мной. Вели угощения подавать. Будем подводить итоги нашей инспекции.
Через несколько минут стол был накрыт. Вернее, ломился от яств и напитков.
После первого тоста за знакомство, царь Далдон начал оправдываться:
- Если что не так, то прошу прощения. Но ересь-то была налицо: папик прибежал с воплями про галимый антикоммунизм. Да и женщина с тобой. Кто ж мог догадаться, что ты от Пахана? Что нам оставалось делать?
- Все правильно. Мы как раз и проверяли бдительность. Вот, если бы нас не арестовали и позволили бы дальше на свободе разгуливать, тогда бы и были неприятности. А, так, все нормально. Даже благодарность получишь. - Я поспешил успокоить царя. - Ну, давай, рассказывай, все-все, а я проверять буду, брешешь или нет.
- Об этом можешь не беспокоиться. Все, как на духу, выложу...
Пахан жил долго. Никто не знал точно, сколько именно. Многие считали, что всегда. Звали его Аллах Иисусович Гаэтама, а от перечисления полного списка званий и титулов Далдон попросил уволить, потому что не в силах простой смертный все запомнить. Пахан Всея Земли В Натуре так же являлся вождем всех времен и народов, фюрером, дуче, генеральным секретарем какого-то Центрального Комитета, президентом, далай-ламой, императором и прочая, прочая, прочая...
Титулы Пахана наводили на мысль, что каким-то образом он связан с нашим миром. Да и монеты, которые приобрели здесь статус мандатов были тому подтверждением. Смущало только одно, временное несоответствие. Многие из регалий появились у нас не более ста лет назад... Если бы не эта неувязочка, то складывалось бы впечатление, что Пахан - это какой-то стебанутый товарищ с нашего мира, страдающий обостренной стадией мания величия. Хотя... Бздысыкпук что-то говорил про временное несоответствие. Что-то про день за сто... лет.
По мере того, как ужин продолжался, Далдон становился все откровеннее и разговорчивее. Он уже не дожидался моих вопросов и говорил, говорил. Не мудрено. Напиток (скорей всего медовуха) отличался приятным вкусом и приличным алкогольным процентом. В конце концов царь принялся выдавать уже такие крамольные вещи, которые на трезвую голову навряд ли осмелился бы произнести вслух даже будучи уверенным, что один. А уж тем более пахановскому проверяющему, за которого принимал меня.
Мне было нелегко. Во-первых, нужно было по максимуму воспользоваться откровенностью царя и не упустить чего-нибудь важного. Во-вторых, требовалось следить за Лялечкой, чтобы не злоупотребила спиртным. Она же еще ребенок, да и чертовушка когда трезвая - не подарок, что тогда ожидать от нее пьяной. А, в-третьих, как-то надо было умудриться и не напиться самому...
- Осточертели эти папики, - продолжал изливать свою пьяную душу Далдон, - вот раньше, давным-давно, сам в летописях почитывал, царь - это о-го-го! Все сам решал. И не требовалось ему ничьего благословения. Захотел повоевать, пожалуйста. Воюй с кем хочешь и сколько хочешь, на сколько дури хватит. И главное, обидно, эти папики ни воевать не умеют, ни землю обрабатывать, ни ремеслом каким владеть... А все их боятся. А как же? Чуть что - в очищающий огонь. А у меня, между прочим, не самая последняя дружина. Я таки приграничный. У меня вон там пески. Нет, нет, да набегают басурмане-шайтанопоклонники.
Отцовские проблемы
Меж тем ужин продолжался, и разговор от политики плавно перешел на личные, житейские темы.
- Представляешь, две дочери у меня. Близняшки. Царевны, мать их раз этак... Замуж пора их выдавать. А кто таких возьмет?
Далдон не поленился, встал, подошел к стене, на которой висело множество портретов. Один из них закрывал полог. Царь откинул ткань, демонстрируя холст с изображением своих дочерей.
- Таких - не возьмет, - пьяно согласился я.
- Ой, какие хрюшечки! - Восторгнулась Лялечка.
На сей раз она была недалека от истины. С портрета на нас взирали поросячьими глазками два совершенно одинаковых свиноподобных создания. Две горы сала.
Царь запахнул занавес и вернулся на место.
- Конечно, их можно сбагрить, если предложить полцарства в придачу. Но беда в том, что их у меня две. Фрюся и Хрюся. За одну полцарства, за другую полцарства... Два раза по полцарства получается целое царство. А я с чем останусь?
