– Я уже давно ее заметил, – набычился Степа. – Года три как.
– И мне не сказал, – укоризненно пожаловался Декстер.
– Ты с ума сошел? – поинтересовался Степа.
– А что? – не понял сакс.
Соловей откровенно потешался, глядя на этот разговор.
– Да она же… ты же… – Степа никак не мог подобрать слова. – Тебе лет сколько?
– Сорок шесть, – проснулся Декстер. – И что?
– Да ты же ей…
– Что? – возмутился сакс. – Да у меня здоровья на половину баб этого шарика еще хватит.
Он гордо выпятил грудь и тут же обратно впал в свою летаргию.
– Но мне уже никто не нужен. Только она… Эльвира. Согласись, прекрасное имя?
– Ты сумасшедший, – помотал головой Степа.
Элечка и Декстер. Это не укладывалось в голове. Нет, такого не бывает. Донкат посмотрел на Соловья. Тот, не изменяя своей привычке, ехидно усмехнулся.
– Ты просто завидуешь.
– Я? – Степа возмутился до глубины души. – Завидую? Да ни капли. У меня через два дня Селена приезжает. Какой тут завидуешь?
– Так и отстань от человека.
Донкат разозлился на Соловья. При чем тут Селена? Какая Элечка? Он просто не может себе представить… Ведь Декстер… Ну, он же… Это же его работа… А он… А она… Да ему-то, Степе, собственно, какое вообще дело?
Степа запутался окончательно. Нахмурился и полез за сигаретами. Курить на парковке запрещалось категорически, но после сегодняшнего на него вряд ли распространялись корпоративные правила.
Нарушение запрета вернуло мысли Донката в конструктивное русло. О, так он даже не узнал, чем все кончилось. Ну Шойс, ну старикан… Степа поднял глаза на Соловья.
Космоштурм не стал дожидаться его вопросов. Он опять взял Степу под локоть и повел к недалекому уже боту.
– Хочешь урок? – загадочно спросил он.
– Э-э, пожалуй, – Степа все же сообразил, что Соловей не просто так решил в школу поиграть. Хотя после фонтана гормонов Декстера он уже ничему бы не удивился.
– Тогда слушай, – Соловей показал Степе раскрытую ладонь и принялся загибать пальцы. – Первое: если ты неправ. Второе: если ты еще не убежал. Третье: если у тебя нет письменного приказа твоего непосредственного начальника… Я тебя не утомил? – вдруг поинтересовался он.
– Не-ет, – помотал головой совершенно сбитый с толку Степа.
– Тогда продолжаем и заканчиваем. Если у тебя нет вот этих трех пальцев, – Соловей опять показал ему ту же ладонь, – то, во-первых, – он взялся другой рукой за один из незагнутых пальцев, – не воруй.
Палец загнулся.
– А во-вторых, – космоштурм загнул последний палец. – Никогда не спорь с контрразведкой.
И получившимся кулаком аккуратно прикрыл разинутый Степин рот.
– Все понял?
– Все, но без подробностей, – выдавил из себя Донкат.
– Подробности позже, – пообещал Соловей и вдруг гаркнул на всю парковку. – Шойс, очнись, наш бот следующий.
Он посмотрел на Степу и делано пожаловался:
– Как дети, честное слово. На секунду оставить нельзя. Ну что, пошли грузиться?
– Ага, – Степа посмотрел в спину удаляющемуся Соловью.
Да уж, день сегодня задался. Нечего сказать.
Вечерело. Вечерел Бойджер внизу, и вместе с ним вечерел орбитальный астероидный поселок. Сумасшедший, совершенно нереальный день заканчивался. Степа, с удовольствием шаркая ногами по теплому полу, набулькал в огромную кружку «VV Цефея», он теперь, как «совладелец бара», мог выбирать себе напитки, и побрел к прозрачной стене любоваться вечерними звездами. Подошел, с наслаждением отхлебнул из бокала пиво и стал пытаться подвести итоги, глядя на неподвижные созвездия.
Однако думать не хотелось категорически. Чего тут думать? Урезанный бонус оказался личной инициативой Засятина. Деньги Степе заплатят полностью. Это Соловей обещал проконтролировать, а верить ему, естественно, было можно. Ходить на работу после сегодняшнего представления – глупо. Да и Декстер расстрадался. Партнера ему, видите ли, под боком не хватает. Хотя он прав. Там интереснее.
Донкат хмыкнул. Кстати, Декстер. Ну надо же. Х-ха…
С Шойса мысли тут же перепрыгнули на завтра. Сегодняшний день почему-то вымотал всех, и космоштурм с саксом предложили отдохнуть. Тем более у всех обнаружились какие-то дела. А уж завтра, с новыми силами… Короче, завтра планировалась «встреча друзей», и Степа на полном серьезе решил сегодня отоспаться, чтобы подготовить печень, да и весь остальной организм тоже, к предстоящим подвигам.
Жизнь, кажется, налаживалась. Завтра у нас… э-э… вот что. Потом день на отходняк. А потом… От этого «потом» у Степы чуть не перехватило дыхание. Сердце забилось сильнее, звезды стали ярче, ночь стала прекраснее.
Потом приедет Селена. Селена, Селена, Селена, Се-е-ле-е-на-а!
Короткий сигнал от входной двери сбил Степино восхищение. Донкат удивленно поднял брови. Кто это там?
На экране двери, показывающем вход, стоял немолодой крепко сбитый мужчина с короткой стрижкой. В руке мужчина держал какой-то пакет. Степа присмотрелся к лицу звонящего. Кого-то оно ему напоминало. И, кажется, с этим «кем-то» у него были связаны не самые лучшие воспоминания.
– Кто там?
– Степан Афанасьевич? – поинтересовался мужчина. Голос у него был под стать. Такой же крепкий, густой и напористый. – Добрый вечер. Я ваш сосед, Иван Платонович Тисич. Я хотел бы с вами поговорить.
Сосед! Глаза Степы вылезли на лоб. Мать моя! Он-то, дурень, думал, день закончился. Хрена там. Сосед!
И что теперь делать? Первым, самым постыдным желанием Степы было сбежать. Вторым, не менее постыдным, – позвонить Соловью с Декстером. Но у обоих этих вариантов был существенный недостаток. Они никак не решали проблемы соседства. Соловей рано или поздно уедет, домой придется вернуться. А сосед… Ну, что сосед. Ну, входи, сосед, поговорим.
Степа стукнул по контакту, отпирающему дверь во внутренний коридор поселка.
– Прошу вас, Иван Платонович.
Сосед-федерал-космоштурм неторопливо вошел. Встал на пороге, цепко обежал глазами комнату и остановился на Донкате.
– Штурм-пилот? – ровно поинтересовался он.
– Нет, – Степа старался быть кратким.
– А «мамкин валик» где отращивал?
Степа пожал плечами. Если не знаешь, что говорить, – молчи. Если не знаешь собеседника – дай сказать ему. Люди сами тебе все расскажут. Надо только уметь их слушать.
Сосед немного помолчал, а потом неожиданно улыбнулся довольной улыбкой.
– А здорово ты меня сегодня сделал. Я аж молодость вспомнил. Хорошо кровь разогнал.
Степа был готов… Ко всему… Почти…
К этому готов не был.
– Я… э-э…
Иван Платонович прошел в комнату, мягко ступая по теплому полу. Поставил на легкий журнальный столик глухо стукнувший пакет. Обернулся к Степе.
