Те же аккуратно рассыпанные ружейные патроны, что и у парадной двери! Мстители были готовы к тому, что я могу заявиться в лавку с черного хода, а значит, где-то на крышах ближайших строений уютно расположилась еще одна парочка стрелков с винтовками.
Обреченность затмила мой рассудок и погасила почти весь боевой настрой. Да, внутри лавки Чико я защищен от снайперов, однако несложно догадаться, что гонцы Мстителей уже со всех ног бегут к своим главным ударным силам, чтобы порадовать собратьев хорошими новостями. Сколько времени имелось у меня в запасе до прибытия готовой к штурму ударной группы? Если ей придется добираться сюда из юго-западного сектора, то часа два. Если члены альянса окопались на соседней улице — минут пять-десять. Во втором случае у меня вряд ли получится выработать грамотную стратегию. Придется отстреливаться до последнего патрона, а потом… Конечно, Мстители будут брать Проповедника живьем — какой интерес издеваться над покойником? То, что издевательства будут долгими и изощренными, я не сомневался. Мне доходчиво напомнят обо всех четырехстах с лишним Воздаяниях и устроят такую казнь, в сравнении с которой экзекуции средневековых инквизиторов показались бы мне сеансами иглоукалывания.
Идею докричаться до Кассандры и попросить ее привести сюда Квинта я отмел сразу. Во-первых, рискованно отправлять безоружную девушку бегать по обезумевшему городу. Во-вторых, недостойно просить помощи у того, кто предельно ясно загодя предупредил меня об опасности. А в-третьих, даже если Квинт согласится помочь, это автоматически превратит его во врага Мстителей. Стравливать между собой скитальческие альянсы будет еще более недостойным поступком. Что ж, будем выкручиваться самостоятельно.
Я задержался на складе и дотошно осмотрел каждый уголок, каждый взломанный сейф в разграбленном подчистую помещении. Даже заглянул под стеллажи: не закатилась ли туда случайно парочка столь необходимых мне сейчас патронов. Пришлось с прискорбием констатировать, что Мстители унесли с собой все боеприпасы четвертого калибра; вероятно, члены этого альянса были в курсе, что такие редкие патроны имеются только в лавке Чико. Оседлый торговец никогда не держал их у себя в сейфе больше трех-четырех пачек. И те, что были рассыпаны в качестве приманки у обеих дверей, возможно, были единственными пригодными для меня патронами во всей столице. Отличная приманка, продолжавшая испытывать мою выдержку даже сейчас. Сидя в двух шагах от кучи боеприпасов и не имея возможности набить ими карман, я напоминал голодного хищника, который давно обнаружил охотничий капкан, однако продолжал посматривать на аппетитную приманку, истекая слюной и не в силах перебороть искушение.
Не желая становиться легкой добычей, я забаррикадировал заднюю дверь обломками стеллажей, потом подпер баррикаду двумя сейфами, после чего похромал обратно в торговое помещение. Тыл был защищен более-менее надежно. Окон на складе не имелось, что также играло мне на руку. Осталось пораскинуть мозгами, чем отвлечь снайперов, чтобы успеть слинять до того, как ко мне на огонек пожалуют старые знакомые. Я подозревал, что во Времена Большой Охоты у всех у них случился повальный рецидив одержимости Величием, поскольку горбатых, как известно, только могила исправляет. А так как для игроков могила в Терра Нубладо олицетворяла собой не конец, а начало новой жизни, стало быть, и упокоение во сырой земле никаких исправительных функций здесь не подразумевало.
Я еще не покинул склада, когда расслышал, как подстрелившие меня снайперы снова открыли огонь. Предполагая обнаружить самое худшее — покинувшую убежище Кассандру, — я метнулся к окну, но мои ожидания, к счастью, не оправдались. Снайперы палили не по прорицательнице, а по шагающему через улицу высокому человеку. Он был наряжен в черную судейскую мантию, чужеродно смотревшуюся в мире, лишенном судей. Голова незнакомца, лысая и бугристая, как маленькая тыква, была непокрыта. Человек шел медленно и совершенно не таясь, что под огнем двух снайперов выглядело немыслимой бравадой. Оружия при нем, кажется, не имелось, разве только оно скрывалось под мантией.
Я был уверен, что никогда раньше не встречал этого человека. И он не просто проходил мимо, он направлялся именно в лавку Чико. «Наверняка тоже хочет поживиться здесь чем-нибудь, — подумал я, гадая, чем вызвано у незнакомца пренебрежение к собственной жизни. Даже отъявленные одержимые не считали зазорным соблюдать элементарную осторожность. — Если доберется, конечно. По такой сверкающей лысине и близорукий не промахнется».
Но снайперы, взявшиеся стрелять поочередно с интервалом в четыре секунды, раз за разом всаживали пули в мостовую. То ли у обоих стрелков вдруг расстроилось зрение, то ли они на радостях, что поймали Проповедника, перебрали амарго, однако когда лысый господин должен был уже умереть, он продолжал идти по улице, даже не вздрагивая от грохочущих то слева, то справа выстрелов. А Мстители, явно задетые за живое своими обидными промахами, так увлеченно обстреливали его, что, похоже, напрочь позабыли обо мне. Впрочем, я не спешил воспользоваться моментом — просто чуял, что на меня подобное везение не распространяется.
Неуязвимость, которой часто грешили одержимые, выражалась у них лишь в виде исключительной ловкости и молниеносной реакции — умениях, которые честные скитальцы развивали годами. Превращать свою кожу в броню и тем более отклонять траекторию вражеских пуль игроки-крэкеры на данный момент пока не научились. Но то, что в косоглазии снайперов виновен именно идущий ко мне субъект, стало уже очевидно. Выражение его каменного лица изменилось лишь однажды, когда отколотая пулей от лавочной вывески щепка оцарапала незнакомцу щеку. Отползя в дальний угол лавки, я положил штуцер на колени и взял дверь на прицел. Если «судья» надумает кинуться в драку, посмотрим, как он увернется в тесном проеме от ружейного выстрела. По зубам ли ему такой трюк: отклонить две мощные пули на короткой дистанции? Стрелять в незнакомца первым я не собирался. Принадлежи он к локос или Мстителям, тогда ладно, но незнакомец определенно был скитальцем и не имел отношения к нашим разборкам с альянсом «обиженных».
Пока лысый маячил в дверном проеме, еще две пули впились в балку у него над головой. Я не отрываясь следил за гостем, готовясь, если что, дуплетом вышвырнуть его на улицу. Заметив меня, незнакомец, впрочем, ничуть не удивился, проследовал в противоположный угол комнаты, поставил на ножки перевернутый табурет и, приподняв полу мантии, неспешно опустился на него, не сводя с меня глаз. Взгляд странного визитера был мутным, как у пьяного.
