Лавин предпринял летом отвлекающий маневр и заставил войско королевы повернуть к океану. Там у него стояли корабли, так что дальше королевская армия его преследовать не могла.
Потом он нанес удар с другой стороны и захватил все продовольственные склады в пустыне. Когда сезон военных кампаний подошел к концу, войско королевы оказалось без снабжения, в то время как в распоряжение армии Лавина попали запасы зерна и сушеной рыбы, которых должно было хватить на несколько месяцев. Его армия двинулась на север. Королевское войско терпело поражение за поражением; участились случаи дезертирства. К весне Лавин занял две трети страны. Королева отступила в летний замок. Генерал повел передовой отряд в пустыню, чтобы предать огню и мечу ее экспериментальные деревни, а потом атаковал замок с юга. Отряд не встретил никакого сопротивления, вследствие чего прибыл сюда раньше, чем предполагалось. Королевские солдаты сражались на западе с основными силами армии генерала. У Лавина не было времени для настоящей долговременной осады. Через день-другой ему придется бросить их на штурм дворца - или же сразиться с отступающей королевской армией.
- Но это не страшно, - гнусаво протянул Уинклер. - У него, как всегда, есть план.
Манин, сощурившись, поглядел на товарища поверх костра.
- План? Какой план?
- Ты разве не слышал? Завтра он встретится с королевой и заставит ее сдаться. Если у него получится, нам вообще не придется сражаться! Войне придет конец.
- Черт! Ты серьезно? - Манин покачал головой. - Вот это да! Хотя жаль… Я хотел попробовать одну из этих благородных дамочек, которых она там скрывает. С извращенками было скучно. Никакого огня. Я хочу женщину, которая попытается выцарапать мне глаза!
Он рассмеялся, остальные подхватили. Каландрия растянула в улыбке рот. Солдаты принялись обсуждать, насколько хороши высокородные леди - и даже королева, если ее удастся поймать. Они дразнили Каландрию, обзывая ее девственником, и пообещали показать, как надо насиловать.
Каландрия выразила им свою благодарность.
Манин зевнул.
- Ладно, пора на боковую. Завтра снова вставать ни свет ни заря - и одни Ветры знают, что нас ждет. Ты где будешь спать, пацан?
- У костра, - быстро сказала Каландрия.
- Ну и правильно. - Манин метнул на Уинклера грозный взгляд. - Держи ухо востро, понял?
Он встал, потянулся и пошел, почесываясь, к своей палатке.
В течение часа разошлись и остальные, оставив Каландрию поддерживать огонь. Дров было мало, но она все равно подбрасывала их в костер - не потому, что замерзла, а ради своих собственных надобностей.
Убедившись, что ей никто не помешает, Каландрия порылась в мешке и вытащила тоненькую металлическую трубку. Сняла крышку, бросила на ладонь несколько маленьких металлических бусинок, разложила их и внимательно оглядела при свете костра.
На бусинках были мелкие надписи. Обнаружив то, что искала, Каландрия высыпала остальные бусинки обратно в трубку, а отобранную бросила в огонь. Потом кончиком меча подвинула ее к самым горячим угольям в центре костра.
Из другого мешка Каландрия вынула ржавые металлические заклепки, которые нашла на дороге. Она бросила их рядом с бусинкой и приготовилась ждать.
Пройдет пара часов, пока семя проклюнется и прорастет, но Каландрия не могла позволить себе уснуть. Если кто-нибудь из солдат подойдет, его надо будет отвлечь, чтобы он не увидел невероятное, ослепительное сияние в костре.
Лавин не обращал внимания на исполненные ненависти взгляды, которыми его провожали. Генерал знал, что и он сам, и его почетная охрана здесь в безопасности, и даже не смотрел на солдат, выстроившихся в ряд вдоль стены в узком дворе. Он оглядывался вокруг, пытаясь оценить ущерб, нанесенный зданиям его пушками. Защитники крепости вывесили яркие флаги, чтобы скрыть самые значительные повреждения, но праздничные краски выглядели крайне неуместно на фоне почерневших стен и мрачных солдатских лиц.
Лавин испытывал прилив оптимизма, поскольку Гала впервые за несколько недель согласилась на переговоры. Сейчас, когда ситуация для нее стала безнадежной, она наконец образумилась. Пора прекратить все это безумие, но совсем не обязательно ценой чьих-то жизней, в том числе и ее собственной. Все время, пока королева скрывалась в крепости, а он стрелял по стенам из пушек, Лавин смертельно боялся, что один из снарядов попадет в нее, или что в замке вспыхнет эпидемия дизентерии, или кто-то из защитников цитадели убьет королеву, чтобы сдаться на милость победителя. Этого он просто не смог бы пережить.
Но он не смог бы пережить также и того, если бы осаду возглавил другой. Королева проиграет - Лавин не сомневался. Присоединиться к ее движению было немыслимо для него; он мог сделать для Галы только одно: отсрочить неизбежное. Он мог завоевать ее восхищение и любовь, однако в конце концов она лишится трона - и он не в силах этому помешать.
И вот сейчас наконец ему выпал шанс повлиять на исход событий. Возможно, она возненавидит его, но он сумеет ее спасти.
В ночном разговоре с Хести Лавин не сказал об этом ни слова. Он врал без зазрения совести. Чтобы завоевать доверие полковника, он говорил, что ненавидит Галу и все, что та сделала. Но ему было больно так говорить, и порой он сомневался, что Хести ему верит.
Быть может, сегодня все кончится. Эта мысль грела Лавину сердце, и он еле удерживался от улыбки. Улыбаться, идя сквозь строй побежденного врага, было бы жестоко. Лавин себя жестоким не считал.
И тем не менее генерал внимательно осматривал бастионы, выискивая слабые места. В конце концов, вся тяжесть ответственности лежала сейчас на его плечах. До сих пор он выигрывал потому, что умел строить планы, глядя суровой действительности прямо в глаза. Если Гала отвергнет ультиматум, необходимо знать, где штурмовать стены замка.
Внимание Лавина привлек один из стягов, вывешенных защитниками: ярко-голубой, с золотистой вышивкой в центре. Флаг был прикреплен над воротами, ведущими в крепость. Стена в этом месте выглядела неповрежденной. Лавину предстояло пройти как раз под этим флагом.
В летнем дворце королевы Лавин был всего один раз, много лет назад. Его визит пришелся на время весеннего фестиваля, и тогда здесь развевалось множество флагов. Забавно, что сейчас их вывесили снова - правда, совсем с другой целью.
Флаг над воротами цитадели служил тогда главным символом весны. Во время фестиваля он висел в тронном зале дворца - один, освещенный лучами солнца.
Под этим флагом Лавин сказал Гале, что любит ее…
- Что с вами, сэр?
Он остановился. Двор крепости поплыл перед глазами. Ему пришлось опереться на руку одного из охранников.
