— Просто на Земле никто не выращивает растений. Это считается грязным, нецивилизованным занятием… короче говоря, общественное мнение будет решительно против. При этом никакими земными профессиями вы не владеете. Следовательно, вас придётся кормить за общественный счёт, а общественное мнение Земли очень не любит лишних расходов.
— Но убивать нас ты всё-таки не собираешься? — спокойно уточнил Тангрейм.
— Нет, конечно, — Рубин вздохнул. — Это же геноцид. За геноцид… не знаю, что со мной сделали бы за это. Может быть, даже судили. И объявили бы кровавым палачом. Ну, и из армии выгонят точно.
— Да, это очень серьёзно, — осклабился Тангрейм.
— На Земле очень трепетно относятся к такой ценности, как человеческая жизнь, — повторил полковник, скривившись.
— Похоже, на Земле трепетно относятся не к человеческой жизни, а к человеческой смерти. Человеческая жизнь вам безразлична, — глядя куда-то в пространство, заметил Тангрейм.
— Это ещё что такое? — полковник брезгливо поморщился.
Тангрейм вздохнул.
— Боюсь, теперь ты не поймёшь меня, полковник Рубин… Так что же вы будете делать?
— Не знаю, — насупился Рубин. — Конечно, будь моя воля, я бы отправил вас всех обратно на вашу планету. Жрали бы вы свои водоросли, и никому бы не мешали. Но теперь уже поздно. На Земле всё знают… и никто не возьмёт на себя ответственность за такое решение.
— И я тоже, — тем же тоном заметил Тангрейм. — Ты ведь к этому клонишь?
— Послушайте, — впервые за всё время разговора полковник оживился, — это может быть интересным для вас двоих… В конце концов, ты — военный вождь вашего мира, а ты (он повернулся ко мне) — вождь духовный. Мы могли бы признать вас законным правительством планеты. Дальше — одно-единственное заявление по сети… про сеть потом… да, выступление, от имени населения вашего мира — мол, мы хотим, чтобы Земля оставила нас в покое, чтобы развивать свою самобытную культуру… ах да, вы не знаете, что такое культура… хотя это всё неважно. Одно заявление — и мы со спокойной совестью отправляем весь балласт обратно. Вы же, как признанное правительство планеты, получаете от нас хорошее содержание. Земная еда, ковры, много чего ещё. Вы будете жить почти так же, как на Земле. Вы и ваши преемники. Мы гарантируем…
— Знаешь, — медленно проговорил Тангрейм, — я никогда не щадил своих солдат, но всегда хорошо их кормил. Мясом противника, — добавил он, пристально смотря в глаза полковнику.
Тот не отвёл взгляда.
— Вы, кажется, не понимаете своего положения. Я пытаюсь договориться с вами только потому, что это снимет кое-какие неприятные проблемы. Но, поверьте, это не так уж важно. В крайнем случае, мы…
— Я понимаю тебя, полковник, — неожиданно серьёзно сказал Тангрейм. — Я в твоём распоряжении. Твои приказы будут выполнены в точности.
Полковник пристально посмотрел на Тангрейма.
— Ты выступишь по сети?..
— Нет, — тем же тоном сказал Тангрейм. — Я не выступлю по сети. Я же сказал, что я в твоём распоряжении, полковник.
Рубин пожевал губами, что-то прикидывая.
— Проверка на вшивость, — непонятно сказал он. — Да, своих ты не сдаёшь. И не дурак. Пожалуй, годишься. Можешь спрашивать.
— Сколько времени длится оккупация? — тут же спросил Тангрейм.
Я не понял. Но полковник, кажется, ждал именно такого вопроса.
— Уже много столетий. Тот самый заговор… вообще-то он удался.
— И кто за этим стоял?
— Провинциалы. То есть бывшие колонии Земли. Они, правда, перестарались. Например, взбунтовали все тюремные планеты. Но вообще-то всё прошло настолько успешно, что…
— …мы не понадобились, — ухмыльнулся Тангрейм. — А почему они не…
Полковник, кажется, понимал Тангрейма с полуслова.
— Разумнее всего было бы уничтожить всё, что было на планете. Но компьютер оказался хитрее. Он понял, что он им больше не нужен, и… Дальше ты знаешь. Подобраться к нему было невозможно: орбитальные спутники были под его контролем. Соответственно, они повесили над планетой остатки земного флота, и стали ждать у моря погоды. Благо времени у них предостаточно. Да и земным воякам какая-никакая работёнка. Но как ты догадался?..
— Это несложно, — Тангрейм протянул было руку к кувшину, но потом передумал. — Земные порядки, на которые ты ссылался. Такие порядки не могут существовать в свободной стране… или на свободной планете. Во-первых, ты сказал, что земляне боятся гибели людей, всё равно — своих или чужих. Ты, кажется, назвал это "трепетным отношением к человеческой жизни". Но ведь любой завоеватель с удовольствием распространял бы подобные идеи на захваченных землях: такие люди не бунтуют, и не сопротивляются никакому насилию. При этом ещё и гордясь собой — ведь, кажется, именно такие нравы на Земле считаются признаком высокой цивилизации?
Полковник кивнул.
— Дальше. Насколько я понял, землянам запрещено заниматься сельским хозяйством. То есть они не кормят себя. Тем самым они уязвимы…
— Тут ты всё-таки ошибаешься, — перебил его полковник. — Ты не знаешь, что пища давным-давно производится искусственным путём, на фабриках…
— …которые, разумеется, контролировать куда легче, чем крестьянские поля, — упрямо закончил Тангрейм. — Впрочем, это не важно. И, наконец, последнее. Насчёт чрезвычайной деликатности отношений с другими планетами. Попросту говоря, Земля не имеет никаких прав…
— Хорошо, сейчас я всё расскажу. Последний вопрос: ты понял, чего мы хотим от тебя?
— Да — тяжело, с нажимом произнёс Тангрейм. — Да.
Полковник вздохнул.
— Ладно, слушай. То восстание было действительно успешным. Чертовски успешным. В общем, Земля была захвачена. И до сих пор находится под контролем своих бывших колоний. Правда, это так не называется. Формально мы являемся независимой планетой, связанной двусторонними договорами и соглашениями с рядом дружественных планетных систем… Но на самом деле, конечно, всем заправляют они. Они смешали родину человечества с грязью. И превратили её в свой придаток. И это кое-кому очень не нравится.
— Уж понятно кому, — подал голос Тангрейм.
— В общем, своим дурацким взрывом ты дал нам шанс, и мы рискнули, — закончил наш собеседник.
— Кстати, за что вы убили майора? — вдруг вспомнил Тангрейм. — Он ведь был ваш?
— Нет, конечно. Он был из колонии… то есть из провинции, — поправился полковник. — А ты принял его за заговорщика. И сам объяснил ему, зачем был отдан приказ эвакуировать вас. Надоумил. Я-то надеялся, что молодой дурак не сразу поймёт, в чём дело. А так он немедленно донёс бы.
