Второй Сиреневый Кристалл в то время был в распоряжении Силицитового комитета. Получив Сиреневый Кристалл от профессора Асквита, я немедленно передал его в комитет.
Это были дни невиданного подъема, дни торжества человеческой воли. Все отдавали должное огромным возможностям биосилицитов, понимали, что разумные существа, пославшие их на разведку, на освоение миров Вселенной, видимо, достигли очень высокой степени цивилизации. Однако заманчивый эксперимент наших далеких собратьев по разуму мог быть доведен до успешного конца только при том условии, если бы человеческие знания, пытливость и социальный прогресс помогли этому начинанию.
В результате неудачного приземления посланца космоса нарушилась хорошо задуманная система, и люди сумели оживить плазму, оживить зародыши, помочь рождению юсгоридов, сумели овладеть Сиреневым Кристаллом, создав вокруг него полезащитную оболочку, — словом, люди проявили себя как существа разумные. Не окажись на Земле человека, стоявшего на достаточном уровне развития, далекому Разуму не удалось бы осуществить задуманное. Теперь предстояло новое, самое увлекательное — вступить в контакт с этим Разумом.
И высочайшим актом доверия этому Разуму было решение Всемирной конференции о передаче биосилицитам Сиреневого Кристалла.
И вот мы снова в Каракумах.
В день, когда с Сиреневого Кристалла сняли кремниевую защиту, юсгориды немедленно унесли кристалл и стройка началась вновь.
Теперь уже два Сиреневых Кристалла «руководили» работами и к броску в Мир Недоступности готовились не только силициты, но и люди Земли.
На конференции в Москве было решено попробовать послать в силицитовом снаряде капсулу, снабженную приборами, комплектами раций, телеустановок, поместить в нее животных, снабдить ее всяческой информацией, способной отразить уровень развития человечества.
Предстояло установить, как отнесутся к этому юсгориды.
Стройка силицитового снаряда шла ускоренным темпом. Два Сиреневых Кристалла осуществляли руководство слаженно, четко. Нити-лучи перекрещивались в воздухе, и в их слиянии возникали стройные, чувствовалось, строгие контуры сооружения.
Монтаж капсулы не отставал от силицитовой стройки. При закладке в капсулу земной информации строго продумывалась каждая деталь. Не обошлось без курьезов. Профессор Асквит, присутствовавший при окончательной комплектовке камеры, неожиданно обратился к членам комиссии с перечислением своих заслуг в деле изучения силициевой проблемы и с деланной серьезностью настаивал на своем праве вложить еще один образчик земной цивилизации лично от себя. Это оказалась зеленая долларовая бумажка с размашистой надписью: «А все-таки это вещь!»
Но наконец настали дни, когда было не до асквитовских шуток и не до споров, что именно этично посылать и что не этично. Надо было решать самое главное — как поместить капсулу в силицитовый снаряд.
Юсгориды подпускали нас к стройке совсем близко, но на расстоянии пятнадцати метров от поверхности снаряда ими было создано силовое поле, через которое проникнуть было невозможно. Все попытки как-то подвести к снаряду макет капсулы кончались ничем, а значит, и саму капсулу нам протолкнуть бы не удалось. Стало обидно. Было похоже, что биосилициты вовсе не заинтересованы в сюрпризах землян, не собираются наши экспонаты тащить к себе домой и вполне удовлетворены тем потоком информации, который им удалось вобрать в себя, проникая во все уголки земного шара.
Закончилось это совершенно неожиданно.
В тот день, когда высота снаряда достигла четырехсот двадцати метров, юсгориды подхватили нашу капсулу и она исчезла во чреве сияющего колосса.
Все готовилось к старту.
Мы удалились на безопасное расстояние (уже без помощи силицитов) и были озабочены тем, как будем осуществлять связь с приборами, расположенными в нашей капсуле, так как через стенки снаряда радиоволны не проходили. Но тут произошло еще одно «чудо». За двадцать минут до старта несколько десятков юсгоридов расположились в непосредственной близости от нашего наблюдательного пункта, образовав в воздухе овал с наибольшей осью метров в пятнадцать и наименьшей — около восьми. Мы не могли понять, к чему эти приготовления, да и, нужно сказать, в те минуты нам было не до овала: мы понимали, что время старта приближается, а нам все еще не удается наладить связь с нашей капсулой.
Вокруг снаряда биосилициты сновали во все усиливающемся темпе. Но вот все стихло. Родбариды начали поспешно уползать во все стороны и, вибрируя с особенной частотой, зарываться в барханы, юсгориды, будто расшвырянные взрывом снаряда, разлетелись невесть куда (все, за исключением создававших овал), вокруг снаряда запульсировала завеса, словно сотканная из нитей северного сияния, и снаряд исчез.
Через несколько минут его засекли на пунктах наблюдения, расположенных к этому времени в самых различных местах планеты. Сигналы с этих пунктов немедленно передавались по радио в вычислительный центр. Там счетно-решающие машины определили, что силицитовый снаряд движется в пространстве с таким ускорением, при котором не только животные, помещенные нами в капсуле, но и приборы наши, очевидно, превратились в нечто кашицеобразное.
Вскоре пункты наблюдения потеряли возможность следить за быстро удаляющимся от Земли телом и мы поняли, что наша затея не удалась.
Два Сиреневых Кристалла, как всегда окруженные надежной охраной из юсгоридов, оставались на прежних местах, но никакой деятельности биосилицитов уже не наблюдалось. Родбариды не выползали из барханов, юсгориды не появлялись, кристаллы почти не светились. Пустыня казалась особенно пустынной.
Вот тогда-то и началось новое «чудо». Мы поначалу и не заметили, что овал из юсгоридов увеличился. Теперь они располагались не в одной плоскости, а в нескольких. Распределенные правильными рядами, образуя сетку, они постепенно заполняли пространство в глубь овала. За первой сеткой виднелась вторая, за ней — третья. Возникали все более глубокие планы, образуя какую-то пространственную решетку. Через несколько минут овал стал прозрачным, по краям его повисли в воздухе Сиреневые Кристаллы, и вдруг вся масса юсгоридов стала вовсе невидимой, словно вырезал кто-то из пространства овальный толстый кусок. Создавалась иллюзия, что в этой части пространства вообще ничего нет. Ровным счетом ничего! Мы не могли оторвать глаз от этого властно влекущего «ничто», перевести взгляд на что-либо другое, не замечали происходящего вокруг, были как бы загипнотизированы и вдруг увидели… белую мышку. Она озабоченно шевелила носиком, усики ее подрагивали, она принюхивалась, как обычно, но, по всей видимости, не была особенно озабочена или чем-то испугана. Весь овал несколько секунд был заполнен этим симпатичным существом, а потом, словно менялся объектив, мышь стала уменьшаться, рядом с ней появилась другая. Вот мы увидели клетку, вот показалась еще одна клетка, и в ней, как бы прислушиваясь, наклоняя голову то в одну сторону, то в другую, спокойно сидела собака. Лохматая, смешная, с глазами веселыми и любопытствующими.
