— У вас богатый дом, Ник Чагар. Я еще никогда не видел…
— Вы много видели?
— О, да. Немало, — Роско подумал, сколько он видел, и даже засмеялся. — Но я только хотел сказать…
— Вы не представляете, сколько у меня к вам вопросов, Роско. Если вы действительно прибыли оттуда. — Коротким движением Ник указал вверх. Голос его вздрогнул от непонятного Роско волнения.
— Да, действительно оттуда, — сказал он спокой но, — Земля сейчас на орбитальной…
— Земля. Легенды не лгут.
— Ваши легенды не лгут, хотя я не представляю себе, откуда вам тут известно.
— Ваш «шарик»… это вы были над Городом?
— Я. Не мог опуститься, от меня не зависит и это. Далеко ли отсюда Город? В какую сторону?
— Туда, — махнул Чагар. — Перехода четыре. Пять. Как идти.
— Я зову «шарик» «корабликом».
— «Кораблик»? Что ж…
— Что с Городом-под-Горой, Ник? Что это за огни, о которых говорила Анджелка? Она сказала только, что какое-то несчастье…
— Вот это мой самый главный и неотложный вопрос, Роско, человек с неба. Вы — лично вы и ваша… Земля — вы имеете какое-либо отношение к нашему несчастью? К огням, которые убивают?
— Я слишком мало знаю, Ник.
— Вы узнаете, конечно. Все, что в моих силах. Только сперва мне хотелось бы послушать вас. Ну, идемте, вон Анджи машет нам, должно быть, у нее готово.
В коридоре Ник Чагар споткнулся о свой металлический нагрудник с разбитым краем, который Роско сорвал с него, когда вносил в дом.
— Не очень-то помогает броня, если стреляют в спину.
— Что там было? — осторожно спросил Роско.
— Там было… много чего там было. Вот что, Роско, пока Анджи не слышит. Вы должны быть особенно б режны с ней, слышите?
— Я…
— Слышите, особенно! Ей пришлось многое перенести. Ее душевное спокойствие очень важно. — И входя в комнату, обычным громким голосом, как продолжая разговор: — Что же касается «Земли» как названия, то почему вы полагаете, Роско, будто не может быть просто точного повторения, только и всего.
— Точного повторения? Я так не думаю? Да я одно это твердил и доказывал там у себя, Ник. Вы не можете знать…
— Садитесь! — объявила Анджелка, повторяя слова мамы Сиэны, с которыми она усаживала за стол отца. — Навалитесь! Пока не наедитесь, на что вы мне годитесь?! Садитесь, — сказала от себя, — смотрите, я приготовила похлебку и успела испечь лепешек. Дядя Ник, почему у тебя нет браги, мы бы отпраздновали сейчас.
— Придется попраздновать так, Солнечная.
— Мы бы отпраздновали сразу все. Твое и мое спасение, и что мы живы, и что Роско опять пришел!
— Я обещал тебе, помнишь? Я вернулся, как обещал, Анджелка.
— Ах, Роско, милый, я так верила и ждала тебя! Роско, почему ты не ешь? Ты должен есть! Пожалуйста, ты так много потерял сил. Ешь, милый, я ведь старалась для тебя. Дядя Ник, ты не думай, что я веду себя бесстыдно.
— Что ты, Солнечная, ведь ты же говоришь от сердца.
— Да. Я говорю от самого сердца, и могу сказать об этом и дяде Нику, и всем, всем, всем. Нет, Роско, ты, пожалуйста, ешь, это не должно тебя отвлекать. Вот еще у дяди Ника я нашла заквашенных побегов гребешка, попробуй…
Роско взял отложенную было серебряную вилку. Анджелка счастливо лепетала. У него самого сердце билось где-то в висках. Нет никакой Земли там, за небом. Нигде его никто не ждет. Он дошел до конца своего собственного Земного пути. Жаркий огонь в очаге, рядом любимая, ветер бессильно воет над крышей, торчащей из снега. Чего еще? Он этого хотел. Все просто и честно, как эта вилка. Кстати, тоже впервые у Чагара видит — такой изысканный прибор. Еще в первый день обратил внимание. Вот о простых вещах он теперь будет думать. Как бы, например, попросить Чагара оставить их с Анджелкой вдвоем. Завтра он собирался в какую-то лощину за новыми сиу…
— Что?
— Роско, на твоей Земле не умирают?
— С чего ты взяла, Анджелка?
— Ну, вы же можете воскрешать мертвых.
— А-а… нет. Понимаешь, это, кажется, только я… Вообще-то я раньше не пробовал. Только лечить…
— У вас болеют? — включился Ник Чагар.
— Да нет, пожалуй. Бывают травмы, но редко. Я — больше самого себя. Других начал только тут… Роско окончательно отложил вилку. Они ждали. Анджелка и Ник Чагар. Девушка, почти подросток, и старик, хозяин набитой книгами и рукописями Хижины, явно единственного сосредоточения знаний на этой планете, — та и другой с одинаковым выражением смотрели на него.
«Вот, Роско, никуда тебе не деться от своей судьбы посредника».
— Я не смог прочесть ни одной из ваших книг, Чагар, — сказал он. — Это какой-то особый язык? На Земле пишут похоже, но…
— Ничего особенного, — пожал Чагар острым плечом. — Обычное письмо. Вот Солнечная очень хорошо знает грамоту.
— Тебе прочесть, Роско? Какую? Мне хочется и самой…
— Начинайте, Роско, — сказал Ник Чагар, мягко усаживая Анджелку обратно. — Пусть это будет долго, ничего. Время у нас, как я рассчитываю, есть до самого утра, и еще завтрашний день, и еще завтрашняя ночь.
— А потом, дядя Ник?
— Потом к нам могут нагрянуть гости.
— Они придут к тебе, дядя Ник?
— Они придут за тобой, Анджи. Я думаю, их будет сразу несколько. Роско, мы готовы слушать вас.
На мгновение Роско захотелось огрызнуться. Что-нибудь вроде: «А почему вы так уверены, что я стану говорить?!» — но он посмотрел в любящие глаза Анджелки, и вся ожесточенность его пропала. Осталось беспокойство за нее и желание во что бы то ни стало уберечь.
Он глубоко вздохнул и начал: — Земля существовала всегда…
Темно, но скоро рассвет. Долгая ночь подходит к концу. В Хижине Чагара всегда темно, во всяком случае — зимой, когда наметает до верха окон.
— Как ты думаешь, может нас занести совсем?
— Нет. Так не бывает. Не может быть.
— Почему же? Вот снег, он будет падать, падать, и укроет, и сровняет.
— Роско, смешной, не бывает так. Ветер сдует снег, и Хижина откроется.
— Жаль. Мне бы хотелось.
— Нельзя. Дяд Ник не сможет войти.
Ник Чагар ушел недавно под предлогом оглядеть окрестности. Роско даже намекать не пришлось. Он был Нику благодарен сейчас.
— Дядя Ник хороший…
— Конечно.
— Нет, Роско, ты не понял. Ник Чагар, вообще все Чагары, они особенные. Как женщины Ки. Вот он ходит сейчас и думает. А когда все поймет, что ты рассказал, он скажет тоже. Слово Чагаров звучит редко. Мне только бабушка рассказывала. Видел книги? Он все их знает.
— Я все-таки не совсем у вас научился ориентироваться, кто есть кто. Да мы и не говорили с тобой на эти темы.
