– Филипп Ласкаль мертв, – проговорил Часовщик после паузы длиной в века.
– Но ты все помнишь. Помнишь, каково быть Филиппом, и его первый полет к завесе помнишь.
– Почему ты так думаешь?
– Я увидел тебя в скульптуре Дельфин. Ты общался с ней через ее искусство. Пока томился в плену, оно связывало тебя с внешним миром.
– Ты знал Дельфин?
– После того как Дельфин убили, я общался с ее бета-копией.
– За что ее убили?
– Это дело рук Авроры. Она хотела уничтожить тебя, а под замес попали и Дельфин, и ее родственники.
Часовщик загудел медленнее и задумчивее.
– Что стало с бета-копией Дельфин?
– Аврора и до нее добралась.
– Получается, она убила Дельфин дважды?
– Да, – ответил Дрейфус, удивляясь, что это раньше не приходило ему в голову.
– Значит, совершено еще одно преступление. Ты занимаешься расследованием, для этого сюда прилетел?
Дрейфус перебрал в памяти случившееся с ним после того, как он услышал об уничтожении «пузыря» Раскин-Сарторий. С каждым его шагом границы расследования расширялись. В итоге оно охватило полномасштабную катастрофу, которая угрожает существованию Блистающего Пояса. Сейчас Дрейфусу даже не верилось, что уничтожение «пузыря» он поначалу объяснял местью или враждой. Как узко он мыслил, как нелепо ошибался!
Впрочем, Часовщик прав. Путь, который привел Тома на Йеллоустон, начался с простого расследования убийства, хотя жертв было девятьсот шестьдесят.
– В общем да, – ответил Дрейфус.
– Аврора явно не обошлась без сообщника. Кто ей помогал?
– Некий Гаффни. Такой же префект, как я. Это он бомбил базу в надежде добраться до тебя.
– Он плохой человек?
– Скорее, уверовал в плохие вещи.
– Мне нужно обязательно встретиться с этим Гаффни, – задумчиво проговорил Часовщик, на миг словно отключившись от реальности. – А что теперь будет с тобой, префект?
Дрейфус чуть не рассмеялся.
– По-моему, от меня это не зависит.
– Верно, не зависит. Я могу убить тебя. Могу сотворить с тобой такое, что будет куда страшнее смерти. Могу отпустить.
Дрейфус представил, как кот, прежде чем добить птичку, играет с ней.
– Отпустить? С чего вдруг?
– Префект, совершены убийства. Разве расследовать их и отдать виновных в руки правосудия – не твой долг?
– Отчасти мой.
– Как далеко ты готов пойти ради свершения правосудия?
– До конца.
– Ты говоришь искренне? Хорошо подумай, прежде чем ответить. Череп твой как витражное окно, как раскрытая книга: все мысли на виду. Ложь я почувствую сразу.
– Я говорю искренне, – ответил Дрейфус. – Я пойду до конца.
На глазах у Дрейфуса огромный кулак поднялся ввысь и рухнул ему на голову, будто хромированный копер.
* * *Гаффни увидел перед собой женскую фигуру и замер. Точеный силуэт незнакомки вырисовывался на фоне подсвеченной стены. Одна рука на бедре, голова чуть наклонена – поза чуть ли не игривая, словно женщина пришла к нему на свидание.
– Как видишь, я без оружия, – объявил Гаффни.
Скафандр многократно усиливал его голос.
– Как видишь, я тоже, – отозвалась незнакомка. – Ружье тебе не нужно, префект Гаффни. Нет причин бояться меня.
– Вопрос скорее в том, стоит ли тебе бояться меня? Ты ведь Сааведра?
– Она самая. Я должна гордиться, что ты обо мне слышал?
– Гордись, если хочешь. – Гаффни приблизился. Он хромал – получил травму при падении катера, да еще в скафандре барахлили усилители. – Интересует меня одно: Часовщик у вас?
– Он ускользнул, – ответила Сааведра. – Ты опоздал. Лети обратно.
– А если я тебе не верю?
– Я докажу.
– Каким образом?
– Ты увидишь токамак, реактор, в котором мы его держали, – пояснила женщина, по-прежнему в кокетливой позе, по-прежнему в полумраке. – Тебе же известно про Часовщика и магнитные поля?
– Конечно.
– Мы держали его под контролем, пока не появился ты. Мог бы не расстреливать базу, а проникнуть сюда и найти способ его уничтожить.
– Ты прямо жалеешь, что я так не сделал. Где Дрейфус?
– Погиб под обстрелом.
– Ну вот, значит, день прожит не зря.
– Ты так ненавидел Дрейфуса, префект Гаффни? Настолько, чтобы желать ему смерти? – Лишь сейчас Сааведра отрегулировала положение головы – наклонила ее резко, как несмазанная кукла.
Чем-то это движение насторожило Гаффни, но он подавил тревогу.
– Дельфин ты ненавидел так же сильно, как его?
– Дельфин всего лишь эпизод, она была для нас помехой. – Гаффни качнул оружием. – Хочешь тоже стать эпизодом?
– Не хочу.
– Тогда покажи токамак. Мне нужны конкретные доказательства бегства Часовщика. Потом поможешь разыскать его, пока он не выбрался с Йеллоустона.
– Ты и его хочешь убить?
– И его.
– Какой целеустремленный мужчина! – воскликнула Сааведра с восхищением.
– Я человек дела.
– Представь себе, я тоже. Пожалуй, у нас с тобой больше общего, чем мы могли себе представить.
Ладонь Сааведры скользнула вниз по бедру. Тощие руки мало походили на человеческие конечности, да и двигались они как манипуляторы робота. С плавностью турели Пола развернулась, и Гаффни прищурился: ему почудилось или у Сааведры на спине что-то есть?
– Хочу увидеть, где вы его прятали.
– Увидишь и это, и многое другое. Я докажу, что Часовщик сбежал. – Сааведра поманила его за собой. – Ты ведь хочешь этого?
– Еще как! – ответил Гаффни.
Дрейфус пришел в себя третий раз за день. Лежал он на том месте, где его бросил Часовщик, голова гудела от памятной встречи с хромированным кулаком. Том думал, что умрет, совершенно в этом не сомневался, но вот очнулся и… увидел перед собой Спарвера.
– Я… – начал он.
– Тихо, шеф! Спрашивать и выяснять будем потом, а сейчас облачим вас в скафандр и вытащим отсюда. База понемногу обрушивается. – Спарвер был в скафандре, с бозером за спиной, а шлем держал в руках.
– Я ногу повредил, – сказал Дрейфус, чувствуя, как саднит горло. – Идти будет тяжело.
– Сюда же вы пришли? Иначе как могли выбраться из обвалившегося штаба?
– Не пришел – меня принесли. Я был без сознания.
– Кто принес? Я уходил уже после Сааведры, а Вейч был в отключке. Попытался стол сдвинуть, но в одиночку не сдюжил. Вейч еле дышал, он вряд ли сумел бы вам помочь.
– Вейч тут ни при чем. – Спарвер помог встать, и Дрейфус закусил губу от боли. – После того как он умер, я разговаривал с Полой Сааведрой. Только на самом деле не с Полой, а с Часовщиком. Спарв, он общался со мной через тело Полы.
– Шеф, это точно не галлюцинации?
– Часовщик открылся мне, когда я сообразил, в чем дело. Я думал, убьет, но вышло иначе. – Боль стихла, и у Дрейфуса появилась страшная мысль. – Спарв, у него было время поиграть со мной. У меня на теле ничего не появилось? Может, чего-то не хватает?
Спарвер осмотрел его.
– Нет, шеф, все как обычно. Разве что штуковина на ноге…
– Что за штуковина? – Дрейфус с ужасом посмотрел себе на ноги.
– Ничего страшного, это лонгет.
Правую голень Тома окружала металлическая клетка из тонких спиц; некоторые из них пронзали мышцы. Спицы блестели, словно отвердевшая ртуть, способная в любой момент снова разжижиться. Одного взгляда хватило, чтобы понять: человек бы до такого не додумался, это дело рук Часовщика.
– Я думал, Часовщик убьет меня или что похуже сделает, – проговорил Дрейфус с дрожью в голосе. – А он мне лубок наложил.
– Это не значит, что мы неверно его оценили, – сказал гиперсвинья. – Наверное, у него просто было хорошее настроение.
– По-моему, дело не в этом, – возразил Дрейфус. – Он оставил меня в живых, чтобы я выполнил конкретную задачу.
Спарвер помог ему доковылять до двери.
– Что за задача?
– Самая обычная, – ответил Дрейфус, но тут его посетила тревожная мысль. – Гаффни… По словам Вейча, он…
– Из-за Гаффни можно не беспокоиться.
– Прикончил?
– Сбил катер. Гаффни уцелел и сбежал на Девятую ПБ. Но с ним все равно не будет проблем.
– Откуда ты знаешь?
– Я видел его, когда к вам спускался, – ответил Спарвер, помогая грузному Дрейфусу подняться по лестнице. – Точнее, бо́льшую его часть.
После того как Дрейфусу кое-как удалось облачиться в скафандр, префекты поднялись на поверхность, но не тем маршрутом, который уже использовал Спарвер. Опасных участков попадалось немало, но оба шли без бронекостюмов. Через какое-то время Спарвер бросил бозер, решив, что в схватке с единственным достойным противником он не поможет.
– Часовщика здесь уже нет, – успокаивал помощника Дрейфус. – Ты больше его не увидишь.
– А я вообще его не видел.
– Я выразился образно. Куда бы я ни направился, где бы ни оказался, думаю, он будет следить, – сказал Дрейфус. – Часовщик хочет, чтобы виновных отдали в руки правосудия.
– Виновных в чем?
– В убийстве Филиппа Ласкаля. Это случилось давно, однако, возможно, кое-кто не отошел от дел и по-прежнему работает на Дом Силвестов.
