Блейз затаил дыхание, ожидая ответных выстрелов из возведенных наверху дотов.
– Да, там, на воде, они, пожалуй, представляют собой мишени не хуже, чем в тире, – пробормотал он.
– Нет, – ответил Генри.
В самом деле, сколько Блейз ни вглядывался в те же самые деревья, начавшие появляться с другой стороны моста, людей на них уже явно не было.
Вскоре Блейз заметил достаточно необычный древесный ствол, который сразу узнал. Совсем недавно он совершенно точно видел на нем одного из Солдат. За мостом же ствол оказался совершенно пуст.
Конечно, Генри наверняка предвидел, что на воде все они станут отличной мишенью, и тем не менее все же послал их вниз по реке, поскольку поспешно возведенные укрепления имели бойницы только с одной стороны – спереди, со стороны берега, где продвигающиеся перебежками Солдаты уже почти добрались до въезда на мост.
– Получается, Блейз, – сказал Генри, – что ты был не так уж далек от истины. Мы хоть и не могли бомбить их с воздуха или прокопать туннель, но все равно атаковали их с совершенно неожиданного направления, а ты ведь именно это и имел в виду.
– Скажи, а те Солдаты, что плыли по реке, под мостом выбираются на берег? – спросил Блейз.
– Конечно, – кивнул Генри. – Мы заранее поставили там людей с веревками, незаметно протянутыми поперек течения под самой поверхностью воды. Еще одно из преимуществ того, что мы оказались здесь первыми. По этим веревкам члены первой и второй групп легко добрались до берега. Только они должны были вылезти на тот берег и вместе с шестой и седьмой группами, которые уже давно находятся там в укрытии, начать атаку на мост с противоположного направления.
Блейз кивнул. Он чувствовал опустошение и полную свою бесполезность.
Все происходящее показалось ему каким-то размытым, словно какая-то прозрачная оболочка вокруг него вдруг окружила и его сознание, и мысли, да так, что они оказались наглухо запертыми в ней, и теперь он был в состоянии думать только в своего рода мысленных шорах. Когда он сосредоточивался на какой-либо конкретной стороне их положения, все шло как обычно, но полностью пропала присущая ему способность мгновенно схватывать все имеющиеся факторы – то, что всегда было для него совершенно обычным делом.
Как странно, что сейчас он всего лишь сторонний наблюдатель, столь далекий от всего происходящего! Ведь он отлично знает, что иногда может быть исключительно активным, как например, в случае с милицейским майором на Гармонии, или когда он убил кассидианца, посланного, чтобы расправиться с ним.
В тот раз с ним произошло что-то уж и вовсе необычное. Руки и ноги Блейза начали действовать как бы по собственному разумению. Он перестал воспринимать того, кто подкрадывался к нему в темноте, как реального живого человека. Зато сейчас валяющийся на земле Солдат был вполне реален.
Настоящее сейчас казалось чем-то вроде сна наяву, сна без вкуса и цвета, чем-то, что он с удовольствием как можно скорее забыл бы, но не мог. И в то же время он сознавал: все это происходит в действительности – действительности, неуклонно развивающейся в том самом направлении, которое было известно ему с самого начала. Просто он не представлял, как все это на него подействует, когда он окажется в самой гуще событий.
– Пора возвращаться, – словно откуда-то издалека послышался голос Генри.
Блейз оторвался от своих мыслей; они все еще стояли над обрывом, и вокруг было необычайно тихо. Группа людей – Солдат Господа – находилась у ближнего к ним конца моста, и такая же группа, очевидно, ждала на другом его конце.
Похоже, Блейз на какое-то время полностью отключился от происходящего, причем на достаточно продолжительный промежуток для того, чтобы операция закончилась и путь оказался свободен.
– Да, – машинально ответил он. Повернувшись, Блейз двинулся следом за Генри прочь от обрыва обратно в чащу леса.
Блейз надеялся, что ощущение прозрачной скорлупы, вдруг окружившей его сознание, исчезнет, стоит ему оказаться среди других людей. Но этого не случилось. Он все с тем же ощущением снова влез в лимузин, где на него к тому же еще и навалилась похожая на ноющую боль тяжесть в голове.
Машина вскоре уже неслась над самой поверхностью совершенно пустого шоссе. Блейз молчал. Не разговаривали с ним и сидевшие рядом Данно, Тони и Генри.
Они о чем-то негромко беседовали между собой. Блейз настолько отрешился от всего, что их слова казались ему каким-то неразборчивым бормотанием. Только раз Кадж Меновски обратился к нему, а потом он почувствовал, как врач щупает его пульс. Блейз никак не прореагировал на это, а медик не настаивал на ответе.
После этого он некоторое время находился в странном забытьи. Ему на ум приходили разные мысли, не имеющие никакого отношения к происходящему, а чуть позже их сменяли другие – столь же отрывочные и бессвязные. Он словно бродил по совершенно незнакомому дому, где, кроме него, не было ни единой живой души. Он переходил из комнаты в комнату, то и дело обнаруживая двери в самых неожиданных местах и каждый раз оказываясь в совершенно незнакомом месте, ни одно из которых не представляло для него особого интереса.
Блейз вышел из этого состояния через какое-то неизвестное ему время, когда лимузин начал тормозить. Он машинально взглянул на экран. Следующие за ними машины с Солдатами тоже останавливались на какой-то узкой, – явно служебной дороге, которая по периметру окружала проволочную шестиметровую ограду космопорта.
Блейз начал было вставать, чтобы выйти из лимузина; но Генри удержал его.
Блейз плюхнулся на место. Генри повернулся к Каджу:
– Сейчас мы проникнем внутрь…
– А почему именно здесь? – поинтересовалась Тони. Генри мельком взглянул на нее.
– Отсюда ближе всего до нашего корабля. Дело в том, что им уже известно о нашем прибытии. Они только не знают, какое именно место мы выбрали. Во время прорыва сработает сигнализация, но это тоже не имеет большого значения, поскольку нам надо пройти меньше километра. Правда, скорее всего, придется покрыть почти вдвое большее расстояние – наверняка будем двигаться зигзагами от одного корабля к другому, чтобы не подставлять себя под выстрелы.
– А может, не стоит петлять? – спросил Кадж – Разве по прямой мы не добежим быстрее?
Генри начал объяснять:
– Согласно межпланетным конвенциям, каждый из стоящих здесь кораблей является территорией того мира, которому он принадлежит. Поэтому ньютонцы не рискнут повредить ни один из них – даже чтобы захватить нас. Поэтому вполне логично использовать их в качестве прикрытия.
– Понятно, – кивнул Кадж.
