туда же.
— Настя, он не поймёт. Они не поймут, — заявил Эдуард. — К чёрту, мы уже получили капсулы. Мы можем решить сами!
— Что не так с капсулами? — спросил я.
— Капсулы «Макара», — сказала Нетта. — Они предназначены для фикторов. Там твои ученики создали из детской мечты Дораму. Там твои боль и одиночество создали из вирпа меня.
— Это интерфейс воздействия на неориентированные топорогии, — добавила Сэкиль. — Я их программировара. Теперь, когда твои родитери законсири свой труд…
— Мои родители убиты.
— Поэтому их нисего не отврекаро.
— Пойдём, Настя, мы, в конце концов, не обязаны их спрашивать, — сказал Эдуард. — Надеюсь, Антон Спиридонович, однажды вы поймёте, что мы были правы.
***
— Давай, доська, — сказала Сэкиль.
— Степан, пора! — девочка обращалась куда-то в пространство, наверное, они с приятелем подключены к проекции.
Пол вздрогнул. Что-то гулко хлопнуло, зашумела вода.
— Как будто трубу прорвало, — сказал Иван.
— Натаса всё знает про трубы!
— Джиу, но зачем? — спросил жалобно Эдуард. — Ведь ты же наша! Ты была частью Дорамы! А здесь ты просто травмированный ребёнок — бросивший отец, вечно занятая мать, сдавшая тебя нам на передержку, как ненужного котика…
— Мои травмы — это и есть я. И я люблю свою мать.
— Боже мой! Джиу! Вот теперь я реально твоя фанатка! — заявила Клюся. — Распишешься на сиське?
Шум воды приближался.
— А как становятся Хозяевами? — спросил я нейку.
— Боль, которая никогда не уходит. Смерть, которая ничего не меняет. Страдание, которое никогда не заканчивается.
— Надеюсь, пить при этом диагнозе можно?
— Всё смеёшься, Аспид?
— Не плакать же.
***
В этот момент что-то случилось. Моя голова превратилась в фонтан огня и боли, непереносимого и прекрасного, бессмысленного и необходимого, окончательного и изначального, случившегося со мной, но без меня. А потом я умер, но это ничего не изменило. Только мир вокруг стал цветным.
Я уже и забыл, как он выглядит в цвете.
— Что случилось, пап? На тебе лица нет…
— Прозвучит странно, но я, кажется, застрелился.
— Эх, Кэп-сама, — сказала грустно Сэкиль, — сто зе ты так?
— Ну что, Сумерла, теперь я готов?
— Зачем тебе это, Аспид? Ты же человек Кобольда.
— Знаешь, нейка, я ничей человек. Кобольд, Дорама, государство, человечество — им нужно всё и плевать на цену, потому что заплатят другие. А мне нужны просто мои ребята. Те, что в капсулах, те, что в «Макаре», и те, что однажды окажутся в нём, потому что идти больше некуда. Кто их защитит, если не старый, злой, больной, сумасшедший Аспид? И мне не плевать на цену, потому что я готов заплатить только собой.
— Я с тобой, — взялась за мой локоть восхитительно материальная Нетта. — Хозяину обязательно нужна нейка.
— Вот у вас манера нежить плодить, — вздохнула Сумерла. — Нешто обычных людей мало?
— Эй, — сказала Клюся, — всё это очень увлекательно. Но ещё немного, и мы тут просто потонем.
— Выход там, — махнула рукой Сумерла, — а мне пора. Сегодня двери керсты откроются, и мы с Балием уйдём вместе.
— Можно, я останусь, матушка Сумерла? — спросила Фигля.
— Решилась, заложное дитя?
— Да, матушка Сумерла. Я и ненужная, и ничья, и не живая, и не мёртвая. Кому, как не мне, на Калиновом мосту сидеть, над рекой Смородиной ногами болтать? Нельзя месту пусту быть, заведётся дрянь какая.
— С этим к нему теперь, — показала на меня нейка. — А мне пора.
Эпилог
Everybody has won, and all must have prizes.
Lewis Carroll. Alice in Wonderland
— Отец!
— Я этот человек.
— Дальше тянуть нельзя!
— Настя, может, вы как-нибудь сами?
— Чёрта с два! Решение должен принять ты. Все ждут. Ты что, не понимаешь, как это важно?
— Дочь моя!
— Я эта женщина.
— Вот именно сегодня надо всё решить?
— Я, как орёл к Прометею, каждый день прилетаю и клюю тебе мозг.
— Орёл клевал печень.
— В твоей слишком много виски. Итак, тебе не надоело?
— Надоело.
— А уж мне как надоело! Так может, ты уже примешь решение? Нетта, ну хоть ты скажи ему!
— Антон, она права. Время игнорирования истекло.
Нетта подошла сзади, обняла меня, скрестив руки на животе и положив подбородок на плечо. Сердце моё дало сбой и заколотилось быстрее. До сих не могу привыкнуть.
— Ладно, вы повергли мою неспособность принять неизбежное. Я выберу.
— Нетта, спасибо! — воскликнула Настя. — Ты почти превратила моего отца в человека. Как в кино — «Красавица и Чудовище», второй сезон, версия Тима Бёртона. Итак, отец, внимательно слушай и не говори, что не слышал. Воспитанники скинулись карманными деньгами, вышло немного, но Клюся добавила. Выпускники собрали побольше, им Кобальт выплатил, наконец, компенсацию, теперь они могут до конца дней своих плевать в потолок, и благодарны тебе, что не в крышку капсулы. Антонина хотела внести в общий котёл какую-то сумасшедшую сумму, она на тебя после возвращения Виталика чуть не молится. Еле отговорили.
— Молодцы!
— Не отвлекайся. Городская
