Что тревоги его небезосновательны, Семён убедился, как только увидел надвигающийся вокзал, плотно оцепленный войсками и милицией.
После остановки электричка стояла минут пять с закрытыми дверями, немногочисленные пассажиры волновались и строили предположения одно нелепее другого. Семён ощущал своё превосходство, но демонстрировать осведомлённость не спешил, чувствовал, что скоро ему дадут выговориться, даже если он выговариваться и не захочет. Наконец из динамиков раздался уверенный командирский голос: «Уважаемые пассажиры, сейчас будет произведена проверка документов. Группой рецидивистов совершён побег из колонии, возможно, они находятся в поезде. Просим вас сохранять спокойствие и не предпринимать никаких действий. Подготовьте документы». Голос откашлялся и продолжил: «Сейчас двери откроются, выходите из вагонов по одному, предъявляйте документы проверяющим и подчиняйтесь их указаниям. Сохраняйте спокойствие. Ситуация под контролем».
«Ха! – подумал Семён. – Рецидивисты, конечно». Да будь это так, более глупого и вредного объявления нельзя было бы придумать. Но на пассажиров объявление подействовало. Семён же тоже решил последовать разумному предложению: сохранял спокойствие.
Спокойно предъявил документы и про себя позабавился возникшей суматохе: сеть оказалась непустой, чего сами рыбаки, похоже, не ожидали. Как из-под земли вдруг появился милицейский майор и очень учтивым тоном предложил проследовать к машине. Семён благосклонно кивнул и поинтересовался, к которой. Майор радостно вскинулся: «А что же вы не спрашиваете, что случилось и почему мы вас задерживаем?» На его лице было ясно написано «попался, попался!».
Семён снисходительно хмыкнул:
– Ну насчёт того, что случилось, я, наверно, знаю больше вас всех, вместе взятых. Знать бы ещё, почему случилось, – и искренне вздохнул.
Последовавший день отложился в памяти Семёна смутно, урывками. Сначала он рассказывал всё, что видел, радостному майору и людям в штатском. Потом – полковникам. Потом – генералам. Потом полковникам и генералам вместе, и вдобавок они начали задавать вопросы. Потом опять людям в штатском. Потом вопросы начали задавать люди в штатском.
Семён всё ждал кого-нибудь из тех троих, что остались в Сорок седьмом, но они не появлялись, видимо, их мурыжили где-то в другом месте. В конце концов остался только военный следователь, на все лады задававший, в сущности, один вопрос: почему Семён уехал из Сорок седьмого. Семён, всякий раз радуясь своей предусмотрительности, устало отвечал: чтобы здесь, в Саратове, сообщить о происшествии «куда надо», если железнодорожному диспетчеру вдруг не поверят. Видно было, что следаку происходящее тоже до чёртиков надоело, просто ему дали такое задание: прояснить этот вопрос. Вот он и проясняет. И вообще, выпускать Семёна, похоже, никто не собирался.
Семён уже подумывал перейти к более решительным действиям, когда случилось это.
Вроде бы открылась и закрылась дверь. Следователь замер, уставившись затуманенным взглядом в пространство перед собой, и Семён вдруг почувствовал чьё-то присутствие. Он резко обернулся, но никого не увидел. Ощущение, однако, не проходило, следователь так же таращился в пустоту слепым взором. Семён осмотрелся внимательнее: никого. Пару раз как будто что-то мелькнуло на краю зрения, но при взгляде на это мелькание оно тут же пропадало. Приоткрылась дверь, в просвет просунулась встревоженная физиономия конвоира. Но что-либо предпринять он не успел: взгляд его вдруг остекленел, и конвоир тут же отодвинулся, мягко и осторожно прикрыл дверь обратно. Семён начал привставать, ещё не зная, что он сейчас сделает: позовёт на помощь, бросится бежать или ещё что, но тут накатил резкий приступ дурноты, мир дрогнул перед глазами, на мгновение смазался, и вдруг всё кончилось. Ощущение чужого присутствия пропало, следователь вышел из ступора и принялся перебирать бумаги на столе. Поднял взгляд, увидел Семёна и как будто даже удивился. Протянул руку под стол. В дверях возник конвойный.
– Уведите. Гражданина Астраханцева. К выходу, – рублеными фразами объявил следователь. Подтолкнул паспорт к Семёну: – Идите, гражданин Астраханцев. Вы свободны.
Конвоир кивнул и отодвинулся, пропуская Семёна наружу.
Семён встал и пошёл к выходу. В дверях обернулся: следователь с выражением неимоверного усердия на лице точил карандаш. Почувствовал взгляд Семёна, посмотрел на него:
– Идите, идите. Мы вас вызовем.
«Опаньки, – подумал Семён ошарашенно, – ты ничего не забыл, соколик? Интересно, откуда ты меня вызывать будешь, если я этого сам не знаю?» Но промолчать у него ума хватило, и он последовал за конвоиром к выходу. Проблема личной свободы разрешилась, хотя, следует признать, весьма странным и неожиданным образом. Но оставались ещё другие, в первую очередь билет. Который, как известно, стоит денег. А вот их у Семёна набралось аж четыре десятки и восемь рублей сорок копеек мелочью.
Главное – сделать уверенное лицо. Впрочем, в результате Семён вовсе не был уверен. То, что этот фокус прокатывал с проездными, ещё ничего не означал. Семён протянул бумажку продавщице со словами «Разменяйте, пожалуйста» и приготовился задать стрекача. Продавщица мельком взглянула на блокнотный листок с крупной надписью «500 рублей» и затараторила:
– Ой, да что вы, молодой человек. Я столько не наторговала. Да столько тут и за три дня не наторгуешь. Кто ж в такую холодину мороженое покупает? А начальство денег требует, будто я могу кого заставить купить. Да и место-то плохое, людей мало.
– Спасибо, извините. – Семён забрал листок, сунул в карман и пошёл прочь. Ему было стыдно. О том, что для продавщицы, которой эти деньги придётся выкладывать из своего кармана, пятьсот рублей – сумма немаленькая, он как-то не подумал. Но эксперимент можно было считать удачным. Мысль, что продавщица могла принять его за ненормального и подыграть ему, Семён сначала постарался было забыть, потом, наоборот, решил обратить на пользу.
Для второй попытки Семён выбрал пункт обмена валюты на улице Первомайской. Для этого он подготовил другой листок – зелёного цвета с надписью «100 dollars» и тактику поведения на случай провала – прикинуться дурачком. Со слабоумными предпочитают не связываться. Семён присмотрелся, пытаясь через затемнённое стекло определить, много ли в обменнике народу, и в этот момент к нему подошёл стоявший возле входа мужчина.
– Купить-продать-доллары-евро-выгодные курсы, – выдал он монотонным голосом.
Первым порывом Семёна было отказаться, но тут же пришла мысль «А почему нет?», и он с замирающим сердцем протянул бумажку так, чтобы надпись бросалась в глаза:
