— Видимо, рассчитывали на худшее и не хотели рисковать.
— Где же они? Может ли быть, что последняя партия марсиан отправилась на нашу Землю?
— Да. Но теперь я спращиваю вас, историка, в какое время и где мог появиться марсианский текст на древней земной рукописи?
— Приблизительно семь тысяч лет назад, — подумав, ответила Сюзанна, — в эпоху царствования атлантов — одной из самых ранних цивилизаций.
— Где же искать их следы?
— Вероятно, в Атлантическом океане, где когда-то существовал архипелаг островов.
— Если это так, нужно начинать поиски, — решительно заявил Строков. — Одновременно будем ходатайствовать о повторной, более длительной экспедиции на Марс. Как, полетим, Михаил Иванович? — обратился он к командиру космического корабля.
— С вами всегда готов, — ответил тот.
До сих пор хранившая молчание Борисова вступила в разговор:
— Григорий Петрович, думаю, что, пока ты не оправишься после лучевой болезни, лететь тебе не следует. Оживленный разговор прервался.
— Давайте повторим расшифровку записей, — нарушил молчание Горобец. — Я улучшил настройку аппаратуры. Зрительные образы должны теперь стать более четкими.
* * *
Ротационные машины водопадами извергали миллионы экземпляров газет с заголовками на всех языках мира. Теле- и радиостанции заполнили эфир разноязычным взволнованным говором. Весь мир был потрясен сообщением Академии наук Союза социалистических стран о результатах экспедиции на Марс.
«Марсиане избежали космической катастрофы!»
«Марсиане были на Земле!»
На специальном заседании президиума Академии наук было принято решение направить две экспедиции: одну на Марс, другую — в глубины Атлантического океана. По состоянию здоровья Строков не был включен в состав ни одной из экспедиций.
— Что ж, Вера, ты подписала мне приговор, — горько произнес Строков, узнав о решении. — Он обоснован по всем правилам медицины и обжалованию пациентом не подлежит.
— Да, но тебе необходимо закончить лечение, — настаивала Борисова. — Ведь ты не будешь из-за этого требовать перенесения сроков экспедиций?
— И не собираюсь, — ответил Строков. — Поеду на дачу дышать кислородом, выращивать клубнику. Осенью прошу в гости, научишь варить варенье. — И он медленно направился к выходу.
* * *
Наступило буйное цветение лета. Дача Строкова тонула в разросшейся зелени. Григорий Петрович в домашних туфлях и синей пижаме неторопливо поливал грядки. Опустив на землю пустую лейку, он медленно поднялся на веранду.
— Папа! — раздался за его спиной робкий голос.
— Что, дочка?
Наташа умоляюще посмотрела на отца.
— Саша... Александр Андреевич сегодня улетает. Я поеду проводить его.
— А разве он не зайдет попрощаться с нами?
— Да, конечно! Но я хочу заранее проверить, не забыл ли он чего в дорогу, — замялась девушка.
— Не смущайся, дочка, мы же друзья, — упрекнул ее отец — На этот раз он улетит надолго, почти на три года. Когда вернется, застанет тебя уже взрослым, определившим свое будущее человеком. Ты думала об этом?
— Думала, — ответила Наташа, — Ох, как думала!
— И что же решила?
— Я так хочу быть с ним вместе! Знаю, это трудно, но недь и ты...
— Что я?
— Ты тоже пошел на самое трудное. Прости, папа, но для меня это все. Это... жизнь, счастье!..
Строков с тревогой посмотрел на дочь, не зная, что ей ответить, и в то же время внутренне соглашаясь с ней. Наташа еще раз крепко поцеловала его и, заметив, что опаздывает, стремглав выбежала за калитку.
Строков остался один. Он машинально раскурил погасшую трубку.
— Гриша! — раздался совсем рядом голос Борисовой.
— А, прибыла, — словно пробудился от сна Строков, — будешь консультировать насчет варенья? — пошутил он.
Не отвечая на шутку, Вера Степановна молча протянула ему лист бумаги. Строков взял его с безразличным видом и вдруг преобразился.
Не веря своим глазам, еще и еще раз перечитывал он текст:
«§ 2. Руководителем подводной экспедиции в Атлантику назначается дважды Герой Социалистического труда академик Григорий Петрович Строков».
НА РАССТОЯНИИ 5 тысяч километров от поверхности земного шара, там где практически уже нет никаких следов атмосферы, с однажды заданной скоростью по неизменной орбите вращается космическая станции — вечный спутник Земли. Это — гигантское серебристое кольцо с серыми квадратами солнечных батарей, преобразующих лучистую энергию в электричество, которого с избытком хватает на все нужды обитателей станции. Жизнь здесь довольно однообразна, но сегодня не совсем обычный день. Свободные от вахты «зимовщики» собрались в клубе на телевизионную перекличку с Землей.
Далекие родственники — жены, дети, отцы и матери — шлют им с Земли слова привета. Вот на мерцающей поверхности телеэкрана появилось изображение вихрастого паренька. Слегка заикаясь, он обращается к отцу:
— Папа, здравствуй! У нас на Земле большая радость, потому что я получил по арифметике «пять».
Лицо паренька расплылось и исчезло. Вместо него на экране появилось простое лицо пожилой женщины.
— Здравствуй, мой дорогой сыночек Петя. Мы все по тебе очень соскучились. Телеграмму получила, большое тебе спасибо, что даже в космосе не забываешь меня, старуху...
Неожиданно телепередачу прервал голос дежурного:
— Внимание! К станции подходит космоплан «17-б». Рейс одиннадцатый, Земля — Спутник. Причальной команде срочно выйти на площадку...
Прошло не более часа, как космоплан, совершающий регулярные рейсы между Землей и космической станцией, покинул космодром, а сейчас он уже медленно приближался к спутнику, выравнивая с ним скорость. Далеко внизу остался земной шар. Сквозь прозрачную голубоватую пелену атмосферы проступили очертания материков, местами закрытых облаками, ослепительно белая шапка Северного полюса. В тесной кабине сидели Швачко и Наташа. Они словно забыли о присутствии других пассажиров...
Корабль вплотную подошел к станции. Причальная команда соединила гибким герметическим шлангом люк космоплана с тамбурам спутника. Щурясь от яркого света, прибывшие вошли в просторное помещение. Наташа робко жалась к Швачко: ведь она впервые в жизни оказалась так далеко от Земли.
— В обратный рейс космоплан пойдет через два часа, — сказал Швачко. — Хочешь, я покажу тебе за это время станцию? Знаешь, ведь до сих пор еще находятся люди, которые думают, что все наши полеты в космос представляют лишь чисто теоретический интерес.
