Тинбейн заметно вздрогнул, на лице его мелькнуло недовольство.
– Миссис Гермес, – мягко сказал Эпплфорд, – я думаю, вам не нужно никому про это говорить.
– О, – вспыхнула она, – конечно же, я не буду.
– Сюда буквально минуту назад заходил представитель юдитов, пытавшийся все это разузнать. И если вас вдруг станут расспрашивать, – он подался вперед и стал говорить с расстановкой, пытаясь довести до ее сознания, – ничего им не говорите. Не говорите даже и мне.
– И мне, – сказал Тинбейн.
Было видно, что миссис Гермес готова расплакаться.
– Простите, я опять все напортила. – Ее голос дрожал и прерывался. – У меня каждый раз так выходит.
– Вы никому, кроме нас, не говорили? – спросил Тинбейн.
Лотта молча помотала головой.
– О’кей, – кивнул Тинбейн и посмотрел на Эпплфорда. – Возможно, все еще и благополучно. Но они не оставят своих попыток узнать и станут прочесывать все витарии, так что лучше вы и Себастьян расскажите про это сотрудникам. Вы меня поняли, Лотта?
Лотта без слов кивнула, в ее глазах стояли слезы.
Любовь – это тихая, окончательная остановка естественного движения всех способных двигаться вещей, за которой не продолжается никакое движение.
Иоанн Скотт Эуригена
В три пополудни полицейский Тинбейн явился к своему начальнику Джорджу Гору.
– Ну так как? – Гор откинулся в кресле и принялся ковырять в зубах, глядя на Тинбейна с большим сомнением. – Много вы узнали про Рэя Робертса?
– Ничего такого, что изменило бы мое мнение. Оголтелый фанатик, способный на все ради сохранения своей власти, не погнушается и убийством.
Он подумал о Пике, но промолчал, это было сугубо между ним и Лоттой Гермес – или так ему представлялось. Во всяком случае, проблема заковыристая, придется играть на слух.
– Современный Малкольм Икс[14], – сказал Гор. – Помните про такого? Он проповедовал насилие и получил в ответ насилие, все в точности по Библии. – Он продолжал рассматривать Тинбейна. – Хотите послушать мою теорию? Я выяснил дату, когда похоронили Анарха Пика, так вот он возродится уже со дня на день. Думаю, потому-то сюда и приезжает этот самый Рэй Робертс. Возрождение Пика поставит крест на его политической карьере. Я думаю, он с радостью прикончит Пика – если сумеет найти его вовремя. Если Робертс чуть подзамешкается, вся его жизнь пойдет прахом. Пик снова возглавит культ, и это будет надолго. Кстати, он и сам-то малый довольно шустрый, но без склонности к насилию. Критическим периодом станут неделя или там десять дней между тем, как Пика выкопают, и как он выйдет из больницы. Последние дни своей жизни Пик тяжело болел – токсемия, как я понимаю. Прежде чем взять юдитов в свои руки, ему придется полежать в больнице, чтобы она прошла.
– А будет ли выгодно для Пика, – спросил Тинбейн, – если его обнаружат не случайные люди, а полицейские?
– Да, конечно же да. Если мы сами его откопаем, то, конечно, сумеем защитить. Но если на него наложит лапы какой-нибудь из этих частных витариев, дело будет значительно хуже. Они не смогут защитить Пика от убийства, это просто не по их специальности. К примеру, они используют обычные больницы, в то время как у нас есть свои. Вы же, конечно, знаете, что это не первый случай, когда кто-то там хочет, чтобы старорожденный так и остался мертвым. Просто сейчас все много масштабнее.
– С другой стороны, – задумчиво сказал Тинбейн, – выставив Анарха Пика на продажу, витарий может крупно заработать. При умелой торговой политике, если правильно подобрать клиента, это же целое состояние.
А что может значить такая продажа для крошечного заведения вроде «Флакона Гермеса», даже говорить не стоило. Она обеспечит их финансово на долгие, долгие годы. Конфискация Пика полицией была бы для Гермеса тяжелым ударом, а ведь это, прямо скажем, первый удачный случай, какой ему подвернулся. Первый за всю его работу в этом вшивом заведении. «Ну и как же смогу я лишить его этой удачи?» – спросил у себя Тинбейн. Господи, да что же это будет за мерзость холодно воспользоваться случайным проговором Лотты в Эпплфордовом кабинете. Конечно же, тот и сам может продать информацию Рэю Робертсу, и за хорошие деньги. Но это вряд ли, не тот Эпплфорд человек.
С другой стороны, для собственного блага Анарха…
Но если полиция схватит Анарха, Себастьян поймет, что они всё знали, и сразу вспомнит о Лотте. И об этом никак нельзя забывать, если думать о каких-то с ней отношениях.
«Так кому же хочу я помочь? – спросил он себя. – Себастьяну? Или Лотте? Или – самому себе?»
Он поймал себя на мысли, что может теперь ее шантажировать, и пришел от этого в ужас. Но все же эта мысль как-то возникла. Просто сказать, когда увидимся с глазу на глаз, без посторонних, что перед ней стоит выбор. Она может либо стать…
«К акой кошмар, – оборвал свои мысли Тинбейн. – Шантажом принуждать к сожительству! Да кто же я после этого буду такой?»
Но с другой стороны, в конечном итоге совершенно неважно, что ты там думаешь, важно, что ты делаешь. Что нужно сделать, так поговорить об этом со священником. Кто-то ведь должен разбираться в сложных моральных проблемах.
«Отец Файн, – решил Тинбейн, – поговорю-ка я с ним».
Покинув кабинет Джорджа Гора, он тут же сел в свою патрульную машину, поднял ее в воздух и полетел во «Флакон Гермеса».
Это ветхое деревянное здание всегда его изумляло – совсем развалюха, но почему-то еще держится. За долгие десятилетия в его облупившихся помещениях перебывало множество различных предприятий. Прежде чем в этом здании разместился витарий, здесь был небольшой сырный заводик с персоналом из девяти женщин. А перед этим, как рассказывал Себастьян, здесь была мастерская, чинившая телевизоры.
Тинбейн посадил машину, соскочил на землю и вошел в дом. За столом с пишущей машинкой сидела Черил Вейл, секретарша и бухгалтер фирмы; она говорила по телефону, и Тинбейн, не останавливаясь, прошел дальше, во внутреннее помещение. Там он нашел их единственного торгового агента Р. К. Бакли, читавшего затрепанный «Плейбой», вечное его развлечение.
– Привет блюстителям порядка, – приветствовал его Р. К., блеснув белоснежной улыбкой. – Клеишь талоны за неверную парковку, как и всегда? – Он рассмеялся привычным смехом мелочного торговца.
– А где ваш священник? – спросил Тинбейн и оглянулся. Фейна вроде бы не было.
– На выезде вместе с остальными, – объяснил Р. К. – Они вышли на какого-то ожившего в Сан-Фернандо на кладбище «Кедровая балка». Скоро должны прилететь. Хочешь согума?
Он указал на почти полный бачок, к которому прикладывались все местные, когда делать больше было нечего.
